Тонкие сияющие «колонны» твэлов практически нависали над ним; отсюда просматривался каждый стержень, и Гедимин разглядывал их, пытаясь уловить изменения спектра. С первой попытки «частичного глушения» сармат провёл ещё три, уже без нежелательных свидетелей и отсидок в карцере; выходило, что видимого вреда от них нет — и «приходит в себя» реактор куда быстрее, чем после сброса аварийных стержней или, тем более, распыления ипрона. Что делает такое распыление с активной зоной, Гедимин вообще старался не думать — даже сейчас, когда мог протянуть руку и потрогать хоть распылитель, хоть твэл…
«Может, есть какой-то долговременный эффект,» — думал сармат, выискивая среди стержней те, что подверглись «глушащему» облучению в прошлый раз, — «но пока ничего не видно. Совершенно безвредная штука — и чем она Гварзе не понравилась⁈»
Пластины с висков он убирал ещё на подходах к энергостанции; тепло, то ровное, то пульсирующее, ощущалось далеко за проходной, в машинном зале оно переходило в жар, но привычные волокнистые «щупальца» прилипали к коже только в активной зоне реактора — и очень редко в коридоре оттока. Связано это было с физическими размерами или с границей территории «хранителя», Гедимин не знал — но отмечал это явление раз за разом, как очередной «квант» информации. Её вообще было немного.
— К тебе заходит кто-нибудь, когда меня нет? — спросил он, глядя на светящиеся колонны. — Гварза?
Волокна раскалились, заставив сармата стиснуть зубы от боли — и моментально остыли, «отодвинувшись» от кожи, «повиснув» на самых кончиках, как будто существо уловило реакцию и само испугалось. «А ведь распознаёт,» — Гедимин криво ухмыльнулся. «Не слова, так образы. Не первый раз уже такая вспышка…»
— Что он тебе сделал? — спросил он, слабо рассчитывая на внятный ответ. — Я ставлю опыты, наверное, это бывает неприятно — но на меня ты не кидаешься…
Волокна дрожали, переплетаясь, переползали с места на место от затылка к нижним рёбрам, но никакую информацию из их перемещений выловить не удавалось.
— Ты знаешь других… таких, как ты? — Гедимин попытался представить «хранителя», оплетающего реактор. — На других станциях? Ты общаешься с ними?
Поняло существо что-то из этих вопросов, пыталось ли оно на них ответить, — так и осталось невыясненным. Волокна шевелились, иногда замирая, потом остановились и «отклеились», и Гедимин не чувствовал ничего, кроме тепла. Он осторожно тронул пальцем ближайшие твэлы, покосился на часы — пора было выбираться.
«Странное дело,» — думал он, снова протискиваясь под тёмно-синими плитами реакторного накопителя. «Здесь так… безопасно. И спокойно. А ведь сними броню — и сдохнешь на месте. Видимо, „сигма“ совсем выжгла мозги.»
Заметив на проходной серебристые силуэты, Гедимин замедлил шаг, но было уже поздно — Маккензи, кивнув собеседникам, развернулся к нему с широкой улыбкой.
— Как я и говорил. По Джеду можно сверять часы. Ну что, осмотр закончен? У Кена нет оснований волноваться за свои альнкиты?
Гедимин досадливо сощурился. «То сверлит мозги конспирацией, то сам тащит сюда чужаков… Чего им тут надо? Вон тот — командир „Сатханги“… и сидел бы на своей „Сатханге“!»
— Радуйся, Джед, — улыбка Маккензи стала ещё шире. — У нас есть немного твоей любимой работы. Реакторы «Сатханги» ждут тебя! Оск, введи Джеда в курс дела.
— Я? — чужак смерил Кенена озадаченным взглядом. — Ты уже начал, Маккензи. Можешь продолжать.
Он подозрительно щурился на Гедимина, а тот вспоминал, где слышал имя «Оск» — и вспомнил-таки, хоть и с некоторым запозданием. «А. Это он испугался взрыва в ангаре. Как ему теперь живётся с ИЭС посреди гетто? Она, конечно, не взрывается — так и мой ангар, считай, чуть-чуть покачнулся…»
— Идём-идём, — уже поторапливал всех Кенен, поглядывая на закрытые ворота. — Выдашь техзадание на месте. Операторы готовы?.. Зря ты назначил такое дело на утро — как бы не заметили, что мощность просела…
— Что они могут заметить? — недовольно отозвался Оск. — Передатчики включатся в полночь. Запросят резерв — получат. Что на станции — не их дело.
Кенен еле слышно хмыкнул, забираясь на сидение пассажирского глайдера. Глайдер был без крыши, необычно широкий в бортах, с высокими сидениями — даже Гедимин устроился в нём без особых усилий. «Машина для сарматов,» — удивлённо отметил он про себя. «По заказу, что ли, сделана? Или Маккензи уже выбил разрешение на личный траспорт? С него станется…»