— Ну, тебя вот в комиссию пустили…
— Тихо вы, — зашипел на них филк с дозиметром. — Тут и правда что-то пульсирует. И раньше такого не было.
— Я же говорю — это чистая механика, — проворчал первый, тяжело переступая с ноги на ногу. — Особый режим, якобы меняющий состав ядерного топлива… Якобы разработан вот этим специалистом. Что может разработать эта гора мяса? Маккензи совсем считает нас за идио…
Филк был лёгким — и для своих размеров очень неповоротливым. Гедимин несколько секунд держал его на весу, поддев ладонью под респиратор, и считал про себя, стараясь дышать размеренно, пока красный туман перед глазами не развеялся.
— Готово, — ровным голосом сказал он в коммутатор, опустив филка на пол; мелкий сармат пошатнулся, но устоял, и тут же шарахнулся к стене, за спины побелевших сородичей. — Готовьтесь к запуску. Я сейчас подойду.
Он вышел из помещения первым и в отсек управления вошёл без сопровождающих, даже не заметив, где они отстали. У щита второго энергоблока его ждал немного перекошенный Кенен, старающийся удержать на лице улыбку, и кто-то из местной охраны, судя по значкам — один из командиров.
— Все механизмы в полном порядке, — сказал Маккензи охраннику. — Пройдут любую проверку. Джед может вспылить, но никогда не причинит вреда станции — тут я могу за него поручиться.
— Угу, — отозвался охранник, угрюмо щурясь. — Нападение на комиссию как будем объяснять?
«Грёбаные недомерки,» — Гедимин поморщился. «Успели нажаловаться…»
— Я ответил на оскорбление, — буркнул он, глядя на мониторы. — Так что, реактор будут запускать?
Маккензи ещё долго что-то объяснял охраннику — Гедимин не слушал. Он смотрел на мониторы, на показатель интенсивности ЭМИА-излучения, думал об оставленном в лаборатории дроне без корпуса и вспоминал робкие прикосновения «хранителя» энергостанции. «Странное тут что-то с ним,» — думал он, глядя на операторов за пультом; здесь, как и рядом с излучателем, сармат чувствовал всё то же сильное ровное тепло. «Сигма» сюда просачивалась, но «хранитель» почему-то не высовывался, и спрашивать о нём молчаливых сосредоточенных филков было, очевидно, бесполезно. «Вроде не запуган, как в „Налвэне“. Но и контакта не дождёшься. Того, что в „Сатханге“, еле согнал с дозиметра, а тут…»
— Да, несомненно. Мы с этим разберёмся, — громко сказал Кенен и ткнул Гедимина кулаком в бок, выразительно глядя в сторону выхода. — Субординация крайне важна. Идём, Джед. Ты явно переутомился, и твоим мозгам нужен отдых.
Гедимин недовольно сощурился, но промолчал — не хватало ещё влезть в разговоры с местной охраной и обиженными филками. Кенен, похоже, тоже был рад, что обошлось без продолжения, — за воротами «Лоривега» его ухмылка стала такой же широкой, как на въезде, и он, обернувшись, одобрительно похлопал ремонтника по плечу.
— Отлично сработано, Джед! Впрочем, как и всегда. Новые энергоблоки дозреют к середине июля — а я пока подумаю, как передать такую ценную технологию за пределы Канадских территорий. Ну а сейчас… что насчёт виски?
«Лучше бы кусок ипрона предложил,» — мрачно подумал Гедимин, глядя на широкую «мартышечью» ухмылку Маккензи. «Но не здесь же из него оплату вытряхи… Стоп. А это мысль…»
— Давай, — равнодушно сказал он, втискиваясь в глайдер без крыши. Маккензи странно булькнул, развернулся с переднего сидения к Гедимину, едва не выломав спинку, и радостно ощерился.
— А тебе и впрямь полегчало, Джед! Посмотрим, что ты скажешь у меня в гостях…
Из-за высоток доносился странный рокот; первые секунды Гедимин списывал его на шум автострад, но вскоре опознал атлантисские истребители и звено лёгких бомбардировщиков — на западной окраине шли показательные манёвры. Сармат привстал на сидении, надеясь увидеть хоть что-нибудь, но глайдер летел слишком быстро, не задерживаясь в просветах между высотками. Однажды вдалеке мелькнули какие-то точки, но присмотреться Гедимин не успел.
— Летают, — равнодушно сказал Кенен, повернув голову на шум. — Это только для горожан, сарматам вход запрещён. Может, кто-то и глазел с удобной крыши, — узнаем, как придут свежие штрафы…
«Штрафы…» — Гедимин помянул про себя размножение «макак». «Никогда не понимал местных традиций. Лучше, наверное, и не пытаться.»
— В каком ты бараке? — спросил он, глядя на ползущие мимо однотипные здания. Въехав в гетто, глайдер снизил скорость, и его теперь легко обогнал бы сармат-пешеход — но вылезать и идти пешком Кенен почему-то не хотел.
— Бараке? — повторил Маккензи и странно дёрнул плечами, будто в смеховом спазме. — Я в совете «Сармы», Джед. Не хватало мне к этой каторге ещё и жить в бараке!