Строение, прикрытое от чужих глаз рядами складских ангаров, выглядело как серый куб с собранными из небольших блоков гранями и раздвижной крышей. Сейчас её «лепестки» были откинуты в стороны, и на плоскую площадку светило солнце. Глайдер, зависнув на секунду в воздухе, аккуратно лёг на свободное место в западном углу. Кенен, небрежно кивнув пилоту (Гедимин только сейчас обратил внимание, что за штурвалом — не наёмная «макака», а обычный филк), выбрался на крышу и жестом поманил к себе ремонтника. Люк, ведущий внутрь куба, уже открывался. Гедимин успел быстро оглядеться и пересчитать машины — их было четыре, и все, кроме транспорта Маккензи, с крышей.
— А что, не запрещено? — спросил он, кивнув на глайдеры. — Это ведь личный транспорт?
Кенен ухмыльнулся.
— Арендованный, Джед. На балансе города. Неприятные траты, но нельзя же доверять жизни командиров случайным такси… и, тем более, грузовикам! Айзек наш первое время проявлял демократизм, но через пару недель сдался.
— Одна из машин — Айзека? — люк над головами сарматов уже закрывался, и Гедимин пожалел, что не присмотрелся к глайдерам повнимательнее. — А сам он где?
— Ты знаешь, Джед, — отозвался Кенен. — Глайдерам туда ходу нет. Что крайне досадно… хотя бы для меня. Никогда не любил долгие походы по пересечённой местности. А уж по районам с переменной пересечённостью… Ну, вот моя скромная квартира. Может, вылезешь из скафандра?
…Под ногами заскрипело, и Гедимин, расставив пальцы пошире, посмотрел на пол. Опора оказалась прочнее, чем он думал, — стандартная плита из строительного фрила была застелена не монолитным полотном, а плотно пригнанными друг к другу кусочками материала, окрашенного под натуральное дерево. Фрагменты разных оттенков складывались в геометрический орнамент, с пола переходящий на стены и потолок, — странным покрытием была обшита вся комната и даже дверь, только на двери мозаика была светлее. Кое-где из стыков выглядывали светодиоды, прикрытые жёлтым стеклом; слишком толстые колпаки рассеивали свет, и в комнате, несмотря на множество ламп, стоял полумрак.
— Садись, — Кенен, с довольным прищуром оглядевшись по сторонам, кивнул Гедимину на одно из кресел. — Не бойся, не сломается. Всё проверено вдоль и поперёк.
Сармат не сразу понял, на что похожи кресла Маккензи, — это было что-то вроде старинных бочек, из которых выломали часть досок, чтобы вставить сидение. Остатки «бочки» были подпорками и спинкой. В тусклом свете можно было принять доски за настоящие, из древесины, но анализатор показывал разновидность фрила — не без примеси целлюлозы, с волокнами, но целиком синтетическую.
Сверху зажужжало — робот-уборщик выполз из угла и теперь спускался по стене, чтобы вытереть за пришельцами пыльные следы. На полпути он остановился и свернул к декоративной сетке, изображающей вьющееся растение, — она, как дополнительный фильтр, прикрывала вентиляционную решётку. «Эту штуку, наверное, можно весь день чистить,» — думал Гедимин, разглядывая хаотично торчащие во все стороны мелкие элементы. «Пыль к себе тянет, как промышленный насос.»
— Ну, как тебе? — спросил Кенен, не оборачиваясь — он открыл холодильник, замаскированный под большую бочку, и теперь позвякивал бутылками. Гедимин разглядел закрытые ниши с индикаторами температуры. «Как в баре Дэвида,» — подумал сармат, вспомнив огромный холодильник с разными ёмкостями. Подползший к Кенену робот выдвинул из «спины» поднос с держателями — тоже, к сдержанному веселью Гедимина, окрашенный под дерево. «Маккензи скучает по живой флоре? Может, ему пойти на расчистки? Там этой флоры…»
— Всё-таки многим сарматам не хватает воображения, — рассуждал Кенен, доставая из ящичков какие-то звенящие ёмкости. — Каждый член совета может обустраиваться по своему вкусу, никаких регламентов. Но почти все учиняют в своих комнатах тот же барак. Разве что стенки толще и дверей поменьше. Айзек в этом плане меня порадовал — очень даже приятная нора… интересно, Джед, какая квартира была бы у тебя?
Он устроился в соседнем кресле и развернулся вместе с ним, небрежным жестом подзывая робота с подносом. В руке у Маккензи была бутылка с коричневатой жидкостью.
— У макак сегодня день флага, — Кенен плеснул в толстостенную ёмкость из обычного стекла и поднял, глядя сквозь неё на свет. — Флаг Eatesqa до сих пор под запретом. Рано или поздно я добьюсь разрешения на отдельные флаги наших гетто. У меня уже есть проект для четырёх поселений Ураниума. Говорят, станция «Темск» поднимает флаг на День атомщика — но на Севере с этим всегда было проще…