Щупальца дрогнули, но этим дело и кончилось. Гедимин выключил дозиметр, отодвинулся к стене, прикрывая модуль на всякий случай защитным полем, и зажмурился.
— Ирренций, — медленно проговорил он, вспоминая внутренности твэлов — блестящие серые цилиндрики, спрессованный сингит, светящийся зеленью. Вместо них перед глазами всплывали почему-то друзы светло-серых кристаллов, проросшие на камнях, — сияющая ириенская руда. Гедимин пытался удержать картинку в уме, но она двоилась и расплывалась, и сармат вскоре прекратил попытки. «М-да. Контактёр из меня не очень…»
Виски обожгло неожиданным жаром, и Гедимин откинулся к стене — в глазах помутнело. Картинка, резкая, отчётливая до боли, на мгновение развернулась перед ним и угасла — он запомнил только сияющий сгусток, висящий в воздухе, более плотный по центру, но явно разделённый на продолговатые фрагменты. Это выглядело огромным мотком со множеством торчащих нитей — одни из них тянулись в пустоту, другие закручивались плотными спиралями. Несколько секунд Гедимин растерянно мигал, прежде чем опознал объект. «Это реактор… активная зона и машзал в омикрон-диапазоне! Топливные таблетки видны, а хвостовики и решётка — нет…»
Он встряхнул головой и осторожно отделился от стены. В глазах прояснилось, и даже виски не жгло, но повторять опыт не хотелось. «Хранитель», на пару минут затихший, робко тронул его макушку щупальцем. Гедимин с трудом выдавил кривую ухмылку.
— Вот как, значит, ты видишь. Всё правильно. Это работает на ирренции. В следующий раз попробуем с другими понятиями. Надо мне подготовиться, чтоб тебя не запутать.
«Вот повезло Константину, что до этого бреда не дожил,» — мелькнуло в мозгу, и сармат смутился, как будто «хранитель» мог уловить и понять подобные мысли.
— Проверка закончена, — буркнул он в коммутатор. — Излучатель на место, блок — к запуску.
На блочный щит Гедимин, против обыкновения, не пошёл, — мысли немного путались, в теле ощущалась заторможенность; видимо, полученная доза «сигмы» оказалась чрезмерной. «Без меня запустят,» — думал он, украдкой потирая «обожжённый» висок. Кожу не щипало, и рубца он не нащупал — «сигма», как обычно, прошла насквозь, зацепив только нервные окончания. Пока Гедимин спускался к проходной, ощущение почти исчезло, а когда он увидел за турникетами Гварзу, то и вовсе о неудачном «контакте» забыл.
— Зайди, — Кенен кивнул на приоткрытую дверь чуть в стороне от поста охраны. — Поговорим.
«Sa hasu», — Гедимин сузил глаза. «Что ему ещё? Слышал мою болтовню у реактора? Пусть ещё в карцер попробует отправить…»
— Видел твои чертежи энергостанции, — без предисловий начал Гварза, едва звукоизолированная дверь закрылась. — Очень неплохо. Всё-таки Ассархаддон идиотов не держал. Однако… Маккензи тебе, похоже, мало что рассказал о специфике Равнины.
Он тронул наручный передатчик, разворачивая голографический экран, и Гедимин озадаченно мигнул, увидев на снимке стальную двутавровую балку. Она лежала на цельной каменной плите, на дне округлой, подозрительно ровной выемки с невысоким бортиком.
— Узнаёшь материал? — спросил Гварза с непонятной ухмылкой. Гедимин настороженно сощурился.
— Сталь конструкционная углеродистая, горячий прокат, марка…
— Heta, — Гварза слабо шевельнул ладонью. — Дальше смотри.
Картинки замелькали, быстро сменяя друг друга; на каждой была та же самая балка. Секунду спустя сармат заметил что-то неладное, но понять, в чём дело, не успел — Кенен остановил промотку на последнем снимке. На дне всё той же каменной «миски» лежал, отчасти повторяя форму стального двутавра, пучок длинных тёмно-серых волокон. Большая их часть слиплась, некоторые отделились и вытянулись по ветру, — тускло блестящие нити, похожие на сверхтонкую стальную проволоку. Гварза щёлкнул кнопкой, открывая ещё один кадр — руки сармата в чёрных панцирных перчатках. Сармат держал пучок стального волокна и наматывал одну нить себе на палец. Она ложилась на броню плотно, без сопротивления, не перегибаясь и не надламываясь.
— Мать моя колба… — пробормотал Гедимин, вскинув растерянный взгляд на Гварзу. Тот едва заметно ухмыльнулся.
— Дальше смотри. Это узнаёшь?
На дне выемки в каменной плите (это была другая выемка и даже другая плита — Гедимин не спутал бы красный зернистый минерал с плотным сероватым) лежал строительный блок из белого рилкара — небольшой, один из тех, что шли на внешнюю облицовку «мартышечьих» высоток. Выждав секунду, Кенен запустил промотку. Гедимин в этот раз ждал подвоха — и на середине записи начал замечать, как плотный материал словно бы раздувается, теряя форму. Он протянул руку, чтобы остановить промотку, но Гварза нажал кнопку раньше. На последнем кадре в каменной «миске» лежал неровный ком стеклянной «пемзы» — множество газовых пузырей разных размеров с тоненькими прозрачными стенками, частично разрушенными ветром. Бронированная перчатка медленно коснулась его, и то, что было рилкаровым блоком, выдерживающим удар кувалды, рассыпалось стеклянистой пылью.