— Чем его так? — выдохнул Гедимин, ошеломлённо глядя на Гварзу. Перед глазами теснились картинки вздувающихся пузырями стен и перекрытий, распадающихся на волокна балок и крепёжных элементов. Последним мелькнул медленно плавящийся, превращающийся в пемзу корпус реактора, и Гедимин резко встряхнул головой, унимая разгулявшееся воображение. «Вот так бы мозг работал, когда надо, — а то не дождёшься!»
— Что это было? Вещество? Излучение?
Кенен невесело ухмыльнулся.
— Равнина. Тут… — он щёлкнул по передатчику, и смарт на запястье Гедимина замигал, принимая файлы. — Почасовая запись — дозиметрия, химанализ… Между первым кадром и последним — двести восемьдесят девять часов. Независимо от объекта и окружающей среды. Хочешь ещё посмотреть?
Для следующего опыта нашли третий камень с углублением — Гедимин уже был уверен, что их кто-то делает специально для экспериментов, но следов известных ему инструментов не находил. На дне ямки лежал термодатчик — сармат извёл не один такой на свои механизмы и издалека мог определить, что устройство исправно. Гварза ткнул в перемотку, но промахнулся мимо клавиши — сразу открылся последний фрагмент, отрывок видеоролика. По дну каменной «миски» ползало, быстро перебирая едва заметными ножками, существо, формой всё ещё напоминающее термодатчик — только сигнальные светодиоды приподнялись и покрылись по краям какой-то плёнкой. Два кабеля оно держало аккуратно приподнятыми, изредка резко выбрасывая их вперёд и ощупывая камень. Рука в чёрной перчатке оттолкнула его на середину «миски» и ловко перевернула на спину, открыв семнадцать пар крохотных конечностей и что-то вроде ногочелюстей, плотно прижатых к округлому рту. Хлысты-кабеля, коснувшись поверхности, резко распрямились, и существо на лету перевернулось на брюхо и помчалось к ближайшему краю углубления. Ткнувшись в бортик, оно замерло на долю секунды, а затем перебросило кабеля на верхнюю кромку, потыкалось ими несколько мгновений — и, уперевшись ими в камень, перекинуло себя через «стену». Голограмма погасла.
— Айзек предлагал запустить к нему ещё одного и заняться селекцией, — проговорил в полной тишине Гварза, и в его голосе не было ни тени усмешки. — На случай, если они разнополые.
— Занялись? — на более осмысленные вопросы у Гедимина не хватило ресурсов мозга.
— Нет, — так же серьёзно ответил Гварза, высматривая что-то на экране передатчика. — Сочли нецелесообразным. Температуру они, как ты видел, не измеряют…
Голограмма снова зажглась. На камне лежала пожертвованная кем-то цацка — гладкий шар из двух половинок с винтовым механизмом внутри. Замелькали кадры почасовой съёмки; где-то ближе к концу перемотка замедлилась, и Гедимин увидел, как половина шара постепенно удлиняется и покрывается винтовой резьбой, превращаясь в бур, а вторая прорастает короткими шипиками и понемногу приподнимается. Ещё несколько часов — и сармат приглушённо выругался: бывшая цацка, всверлившись до упора в камень, осталась торчать кверху пупырчатой частью, и эта полусфера постепенно вытягивалась и явно намеревалась раскрыться. «А момент заглубления прохлопали,» — с сожалением подумал Гедимин, глядя на последний кадр. На нём рука в чёрной перчатке пыталась выдернуть цацку из камня. Живой пузырь проявлял эластичность, сминался с боков, и сармат ждал с секунды на секунду, что он лопнет.
— Айзек хотел посмотреть, что оттуда вылезет, — сообщил Гварза, выключая проектор. — Но мы решили не пополнять экосистему — на Равнине своего добра хватает.
— И что с ними сделали? — Гедимин кивнул на погасшую голограмму.
— Утилизировали, — сухо ответил Кенен. — Вскрытие не проводили, но и так всё понятно.
Гедимин медленно кивнул. Воображение после таких картинок разгулялось не на шутку — пришлось крепко прикусить язык, чтобы мозг хоть от боли переключился на что-нибудь менее бредовое.
— И… это каждый раз… вот так? А как же ваши скафандры? Снаряжение? Ничего никуда не уполз…
Кенен едва заметно поморщился, и Гедимин снова прикусил язык.
— Скафандры выдержали. Так же, как и то, что на них. Ипрон… ипрон трансформации не подвержен и до некоторой степени защищает. Ипрон и ирренций… всё-таки с этими металлами далеко не всё ясно.