Ливень начался минут пятнадцать назад — и, судя по цвету гигантской тучи, даже не собирался ослабевать. По гребням дюн сбегали ручьи, оставляя промоины, в низинах, не успевая впитываться, плескалась вода, затопив их уже сантиметра на три. Вновь сверкнула молния, осветив длинные купола защитного поля вдоль берега и приземистые, крайне хлипкие строения под ними.
— Сверху! — заорал кто-то, и Гедимин запоздало схватился за наушники — с двух сторон от него сработали звуковые пушки. Направлены они, на его счастье, были в небо, под небольшим углом к горизонту на юг, и сармата к северу от них зацепило по касательной — но ещё несколько секунд он судорожно сглатывал и мигал, пока в голове и в глазах не прояснилось.
— Оружие к бою! — раздалось в наушниках. Снова сверкнуло, сдвоенная звуковая волна ударила в мембраны шлема и разбилась, в этот раз не причинив вреда. В небе, среди низко свисающих клочьев огромной тучи, метались красноватые тени, по кромке подсвеченные ослепительно-белым. Ещё один «залп» ультразвуком — и они шарахнулись назад, к югу, но тут же, будто налетев на невидимую стену, нырнули вертикально вниз. Долю секунды спустя первая из них, складывая на лету крылья, пронеслась над головами сарматов, и струя плазмы, не задев её, пролетела мимо. Следом, быстро снижаясь, шли остальные, все полтора десятка.
— Не стрелять! — заорал Вепуат так, что у Гедимина, пережившего ультразвук, снова зазвенело в ушах. От неожиданности он отдёрнул палец от переключателя, и электрофаги, так и не получив в морду заряд плазмы, всей стаей рухнули за спинами отряда. Гедимин, изумлённо мигая, смотрел, как они отталкиваются перепончатыми крыльями от песка, резко разворачиваются и ныряют за бронированный глайдер.
— Эй! — услышал он сердитый голос пилота. — Чего прилипли⁈
Гедимин шагнул было к машине — все Скхаа спрятались за ней так, что ни один хвост не торчал наружу, и непонятно было, что они с ней делают — но остановился, услышав слаженный свистящий вздох. Все сарматы смотрели в небо, туда, где один за другим взрывались сгустки плазмы, освещая «брюхо» громадной тучи. Из тумана медленно выплывал длинный, покрытый зубчатыми шипами гребень.
— Hasu! — выдохнул сармат, вскидывая сфалт — и опустил его, так и не выстрелив. «Не достать…»
— Ядро Сатурна, вот это тварюга, — прошептал потрясённый Вепуат. Он даже не притронулся к оружию — так и стоял, опустив руки и запрокинув голову. Гигантский хасен приостановился — теперь клочья туч обгоняли его, скользя мимо шипастых гребней. Гедимин включил сканер — экран тут же подёрнулся характерной рябью, — тварь была так огромна, что её «фон» накрывал дюны.
— Если здесь середина брюха, то хвост должен быть вон там… — услышал Гедимин шёпот Вепуата и сердито фыркнул.
— Это не середина. Видишь выступы? Это передняя часть, подглоточные гребни.
В эфире кто-то нервно хихикнул. Ещё один сгусток плазмы взорвался в небе, десяти метров не дотянув до нижнего гребня, но ударная волна, похоже, потревожила хасена — Гедимин услышал низкий вибрирующий гул, и параллельные полосы медленно наклонились. «Снижение. Если ударить термобарическим…» — он схватился за сфалт, но кто-то огрел его прикладом по спине.
— Все на борт, минута до взлета!
Он успел увидеть в закрывающийся люк, как от сдвигающейся брони на бортах бросаются врассыпную электрофаги, и как их светящиеся тени мечутся над постройками. Обшивка глайдера лязгала, расходясь, с двух сторон открывались щели, тут же прикрываемые защитным полем. Гедимина толкнули в плечо, и он сел на пол, выставив сопло сфалта в едва заметную воронку-бойницу. За ней клубился тёмно-синий туман, подсвеченный бортовыми огнями. На долю секунды из него выплыло что-то длинное, кольчатое, покрытое блестящими острыми выступами — и снова пропало.
— Правый борт — огонь! — раздалось в наушниках, и Гедимин услышал взрывы — и уже знакомый гул, давящий, минуя ушные перепонки, прямо на кости черепа. Глайдер резко нырнул книзу, разворачиваясь на лету. Из тумана в проблесках молний выступали параллельные гребни с зубчатыми шипами — рёбра жёсткости на длинном боку живого «дирижабля».
— Левый борт — огонь!
«Добьёт — не добьёт?» — Гедимин выкрутил дальность до максимума. Ослепительно-белый луч на долю секунды завис в воздухе, пронзив клочковатый туман, и, пробив «обшивку дирижабля», взорвался. Глайдер рванулся в сторону, под ругань со всех сторон залязгали пластины, прикрывая просветы в бортах — а потом и сами борта заскрежетали, медленно прогибаясь внутрь. Гедимин видел, как плавно смещаются пояса давления — что-то сжималось вокруг машины, пытаясь то ли раздавить, то ли куда-то протолкнуть. Бортовые швы разошлись.