Он прислушался к тишине, странной для «рабочего» полигона — за прошедшую четверть часа до лаборатории ни разу не долетело эхо взрыва. Несколько секунд Гедимин колебался, затем, отложив уже ненужные листы и оружие, выбрался в соседний туннель.
У подъёма свет уже погас, но впереди, у испытательной камеры, горел, и сармату хотелось идти на пальцах, но он заставил себя передвигаться неуклюже, громко топая сапогами.
— Эй! — окликнул он, выходя на свет, и растерянно мигнул. В туннеле было пусто. В испытательной камере лежала свежая горка строительного мусора — стрелять по ней было некому.
«Скегги тут нет,» — Гедимин тронул пальцем планку огневого рубежа и увидел белесый налёт. «И, похоже, сегодня не было. Или зашёл и вышел… но точно не стрелял. Сегодня тут никто не стрелял.»
Он погасил свет, вернулся в лабораторию и ещё минуту сидел, прислушиваясь к тишине, но никто не спустился в туннель, и нигде не открылась замаскированная ниша. «Ушёл куда-то. С оружием. В город, что ли? Да нет, зачем? Может, в „Налвэн“ уехал…» Гедимин поймал себя на том, что бесполезные мысли так и бродят по кругу, и досадливо сощурился. «Его дело. Помощи он не просил. Шёл бы ты работать…»
20 декабря 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити
Эти мусорные контейнеры никто не взламывал — так машинально отметил про себя Гедимин, обходя решётчатое ограждение. Над откинутой крышкой бака для опасных отходов висел дрон-разведчик; его оператор, Вепуат, стоял чуть поодаль и ждал отчёта. Сквозь прозрачную крышу сочился тусклый свет — уже рассвело, но облака висели низко, плотно, обещая скорый снегопад.
— Ничего живого, — доложил Вепуат, уже без опаски заглядывая в контейнер. Гедимин даже не стал ухмыляться. Инструкция ликвидаторов выглядела иной раз глуповато — как в этом случае, когда единственного дохлого зверька полчаса изучали, как агрессивную колонию радиофагов. Но технику безопасности лучше было соблюсти — даже с этим зверьком.
Тушка лежала на дне контейнера среди выброшенных батареек, рядом с канистрой из-под растворителя, — робот-уборщик подобрал её с утра на обочине и опознал как опасные биологические отходы. Валяясь у шоссе, она успела закоченеть и застряла наискосок, выставив оголённые когтистые лапы. Сквозь прозрачную плёнку упаковки просматривались серые перья, похожие на длинную взъерошенную шерсть, и довольно широкие крылья, чем-то неуловимо отличающиеся от птичьих. Вепуат тронул щупом «клюв» и еле слышно хмыкнул — из-под роговой кромки показались плотные ряды острых зубов.
— Четыре часа утра, — вслух прочитал сармат надпись, пропечатанную на этикетке — робот «пометил» опасную находку датой и временем обнаружения. — Сдохло где-то после двух, между обходами. И сразу в пакете… Удобно, когда за тебя делают твою работу, верно?
Гедимин достал из бака запаянный пакет, будто нарочно подготовленный для погрузки в утилизатор. «Мех» внутри всколыхнулся — его было довольно много, животное, когда не вытягивалось в агонии, было, должно быть, почти круглым, пернатым шаром…
— Приспособились к холоду? — невесело хмыкнул он, встряхнув пакет. — Летом у них было меньше пуха.
— Другой вид, — качнул головой Вепуат, сверяясь с передатчиком. — В списке такого нет. По ДНК — что-то из семейства рапторид. Холодостойкий вариант…
Он уже вышел из-за ограждения и теперь разглядывал шумозащитные экраны вдоль шоссе. Мимо летели глайдеры, при виде бронированной машины у обочины притормаживая и тут же прибавляя ходу.
— А они должны неплохо прыгать, — задумчиво сказал он. — Тут в стенах нет брешей. Как-то оно перемахнуло на шоссе…
Гедимин пожал плечами.
— Никогда не понимал, зачем фауна лезет на дорогу. От глайдера кусок не откусишь… Ну что, в штаб его или в утилизатор?
— Жги, — махнул рукой Вепуат. — Никому оно не интересно.
…Гедимин чуть замедлил шаг у дверей штаба — и едва не налетел на Вепуата, застрявшего в проходе. Сдвинув разведчика с дороги, он проследил за его взглядом и сам остановился, увидев за столом серебристый скафандр в натянутой на шлем меховой шапке.
— Это моё дело, — услышал он безжизненный, лишённый выражения голос Скегги.
— Конечно, твоё, — с нескрываемым раздражением отозвался Кенен Маккензи. — Только хотелось бы, чтобы меня с Гварзой не таскали потом в совет… по твоим делам. Никаких резких движений, слышишь? На нас и так вешают всё подряд, а уж реальную диверсию…