— Предзапуск — ещё не запуск, — отмахнулся Айзек. — Выжмем лишнюю энергию, прогоним по накопителям. Обычный сброс, только с полной загрузкой. Без четверти восемь — на ГЩУ, и чтоб мы по станции тебя не вылавливали!
На ГЩУ Гедимин был в полвосьмого. Без четверти восемь туда же, подталкивая перед собой Вепуата, вошёл угрюмый Гварза.
— Я ж не атомщик, — вяло сопротивлялся Вепуат, но всё-таки был втолкнут в операторскую и поставлен у стены. Свисающие с него «трилобиты» недовольно топорщили перья.
— Да, так лучше, — Айзек оглянулся на сарматов и одобрительно кивнул. — Когда никто нигде не шарахается. Прогнал аборигенов?
— Угу, — буркнул Вепуат, забиваясь в угол. — Но здесь-то я зачем?
— Пульсаторы проверил? — вместо ответа Айзек повернулся к Гедимину. Тот кивнул. Открывать рот не хотелось — сердце билось слишком часто, не хватало воздуха. «С вентиляцией что-то, что ли…» — он покосился на открытые лючки.
— Начинаем, — Айзек шагнул к пульту. — Первый и второй блоки! Sa tatzqa!
…Коридоры оттока были открыты. Гедимин видел, как бьёт из них ослепительный зелёный свет — недолго, меньше секунды — и как темнеют под его потоком кольца накопителя.
— Перекрыть коридоры оттока! — скомандовал Айзек. На полу машинного зала ещё горели цепочки индикаторов, но «плохая» цера недолго держала «заряд» — они уже гасли, показывая, что фон вернулся в норму.
— Первый и второй блок — сброс с накопительных сборок, с первой по четвёртую, — отрывисто проговорил Айзек. Гедимин перевёл взгляд на последний, самый маленький, монитор. На виске дрожало горячее волокнистое щупальце. Несколько долгих секунд — и монитор залило зелёным светом.
— Двадцать одна, двадцать две… — в полной тишине отсчитал Гварза. Гедимин смигнул. После ослепительных вспышек омикрон-потока потускневшие мониторы казались чёрными.
— Реакторы спокойны, — доложил оператор.
— Гедимин, со мной, — скомандовал Айзек. — В машзал.
…Индикаторы уже погасли. Сармат достал фонарь. Накопительные сборки плавно прокручивались из стороны в сторону — почему-то их не стопорили, хотя излучение на них уже не шло.
— Проверь накопители внутри. Сборки — на мне, — распорядился Айзек. — Коридоры не открывай, посмотри до последнего щита.
В коридорах оттока «фонило» только «сигмой» — омикрон-излучение не проходило дальше последнего «щита», прикрывающего реактор. Тёмные блоки накопителя стали чуть синее — чернота ушла. Гедимин, свернув воронку из непрозрачного защитного поля, сканировал микрон за микроном. «Сигма» пробивалась и в воронку — кванты хаотично метались по машзалу, отражаясь и переизлучаясь. «Энергия выжата,» — думал Гедимин, глядя на спиральные молекулы с расправленными отростками. «Системы перекачки работают. Дело за реакторами…»
… — А фон-то вырос, — пробормотал Айзек, глядя на дозиметр. Сарматы вышли из санпропускника, и Гедимин наконец вдохнул полной грудью. Он добрался до шланга с чистой водой и залил пару литров под броню — охладить перегревшийся мозг. «И было бы чего беспокоиться. Сброс как сброс. Они тут каждые десять дней… Теперь, наверное, будут чаще.»
— Тринадцать микрокьюгенов, — Айзек повернулся к Гедимину. — И непохоже, чтобы он снижался. Могло пробить какой-то из экранов?
Гварза фыркнул.
— Пробой фонил бы не так, — он пристально смотрел на дозиметр, выверяя направление указателя. — Какое-то… общепланетарное явление.
— В день Камня? — Айзек недоверчиво покачал головой.
Вепуат, никого не слушая, возился с сигма-сканером. Он помахал «щупами» по сторонам, развернул их кверху — и восторженно взвыл.
— Там Элогвен!
…Элогвена сарматы уже не застали — только повышенный фон, качающуюся стрелку-указатель под экраном дозиметра, грохот костяных барабанов и вой десятков дудок. К Сарматскому холму сошлись три сааг-туула. Кочевники высыпали на броню, бортовые «люки» открылись нараспашку. На загривке одного из зверей стоял Урджен — в парадной пернатой накидке и шлеме-черепе — и дудел в большую раковину. Гедимин покосился на него — и уставился на крышу торгового павильона. Там, прямо на складчатом гребне, выстроились Сэта с гремящими гирляндами в руках. Двое дули в дудки, один скрежетал костью о кость. Те, кому не дали инструментов, старательно подвывали.
— Да усилится Пламя стократно! — Кут’тайри, весь в белом огне, повернулся к сарматам и вскинул гремящее ожерелье. — Юное, оно расправляет крылья — и древнее приветствует его!
Гедимин мигнул.
— Урджен! — крикнул Вепуат, выйдя на обрыв. Вышел он вовремя — Джагулы начали уставать, и в грохоте и вое появились долгие перерывы. Урджен опустил ракушку и широко ухмыльнулся.