— Встань боком, — велел он Вепуату. — Эту штуку держи на отлёте. Луч пойдёт вот сюда.
— Ага, — Вепуат подался в сторону, держа посох на вытянутой руке. Гедимин отступил за вращающуюся колонну. Облучатель мигнул и погас — и тут же из красного «стекла» пророс тонкий, но яркий луч. Он коснулся белой кости и упёрся в неё. По поверхности побежали светящиеся кольца. Навершие вспыхнуло зеленью.
— Эй! — под ладонью Вепуата зажглось пульсирующее свечение, и сармат перехватил посох второй рукой. Луч, пройдя мимо, зацепил стену. Тут же вспыхнула цепочка индикаторов. Гедимин с сердитым шипением прикрыл источник ладонью.
— Не хватит ему ещё? — Вепуат повертел светящуюся кость в руках и подсунул под луч. Узкие световые кольца, скользящие вдоль посоха, слились в широкие обручи. Разгорался он неравномерно — сначала вспыхнуло навершие, потом — один из срединных сегментов, затем — наконечник… Пара секунд — и свечение выровнялось. Гедимин погасил фонарь, снова прикрыл луч ладонью. Белый посох «горел» на весь машзал. Сармат отчётливо видел мелкие золотистые вкрапления в толще тектона — далеко, в противоположном углу.
— По мне, так хватит, — Вепуат поднёс к посоху дозиметр и пожал плечами. Луч угас — время работы «команды», поданной Гедимином, уже истекло. Сармат покосился на чуть посветлевшее кольцо накопителя и пожал плечами. «Тут так фонит, что ничего толком не замеришь. Но — эти их костяшки, и правда, вместительные. Или Хассек её с самой зимы разряжал.»
Поперёк туннеля растянулось защитное поле, подсвеченное зеленью. Сарматы втиснулись в шлюз. Поле убирать не стали — излучение машзала и так должно было его выжечь. Хассинельг шагнул к ним, широко ухмыляясь. Как посох оказался в его руке, Гедимин так и не понял.
— Мощь Пламени! — страж ударил наконечником в пол, и прочный тектон раздался, пропустив кость на десяток сантиметров. Гедимин ошалело мигнул.
— Эй! — Вепуат сердито фыркнул. Страж, охнув, выдернул посох и стукнул по полу навершием. Отверстие вспыхнуло белым и медленно начало зарастать.
— Я сейчас поправлю, — выдохнул Хассинельг, пристально глядя на ямку. Мышцы на руках напряглись, хотя посох и его масса вроде бы не изменились. Всё свечение перетекло на навершие. В его кольце будто натянули пятнистую плёнку. Бесформенные пятна на ней медленно превращались в цветные ромбы.
— Всё, — выдохнул страж, поднимая посох. Пол выровнялся. Гедимин присел, потрогал тектон, — палец нащупал выемку в треть миллиметра.
— Ага! — Вепуат ухмыльнулся. — Значит, ты тоже немного Текк’т? Лепишь из камня?
Страж провёл ладонью по лбу. Дышал он тяжело, будто, и правда, разминал тектон вручную.
— Не. Мой дар — он про другое, — он вцепился в посох двумя руками и глубоко вздохнул. — Хотя некоторые умеют. Мне вот не далось. Мастер Дим-мин! Ты скажи Пламени «спасибо» от меня. Оно щедрое.
— Угу, — сармат покосился на закрытый шлюз. Реактор, похоже, вообще не заметил, что в машзале кто-то был.
Страж отступил к стене — и мгновенно исчез. Вепуат охнул.
— Отсюда⁈ Яд-дро Сатурна! Ему что, мозг выжгло⁈
Он выходил из шлюза, оглядываясь, — будто опасался найти в коридоре раздробленные останки. Гедимин угрюмо щурился. «Ну, со станции он вроде выскочил. А дальше…»
— Мы всё равно ему не поможем, — пробормотал он. Вепуат тяжело вздохнул.
— Надо же было додуматься! Надеюсь, выжил. Мало его на совете гоняли…
Часть 49
25 день месяца Лучей — 5 день месяца Огня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — пустыня Ксалан — Дальний Край
25 день Металла, месяц Лучей. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген»
На календаре, вывешенном рядом с комендантской, число 25 было обведено жирной красной чертой. Справа сверху, как знак степени, стояла пятёрка. Гедимин сверился с календарём в памяти «смарта» — пятёрка стояла и там. «Это теперь вместо восклицательных знаков? Пять по шкале… от чего до чего?»
Из вентиляции тянуло теплом. Из-за поворота, из вскрытого вентиляционного короба, доносились голоса ремонтников. Воздух постепенно остывал. Гедимин заглянул за угол — короб уже закрывали, из вентиляции тянуло прохладой.
— Сколько ледышек? — спросил сармат у ремонтника. Тот молча показал три пальца. Гедимин покачал головой. «Хороший сверху нагрев…»
Фонари вдоль стены замигали — не так, будто что-то гасило их, а так, будто они пытались гореть ещё ярче. Гедимин услышал тихий треск, воздух над светильниками задрожал. «Нагрев?» — ещё не успев ничего понять, сармат растянул вдоль стен защитное поле. Свечение выровнялось. «Воздействие снаружи? Лучевые всплески?» — Гедимин схватился за дозиметр. Кривая интенсивности «сигмы» извивалась на экране, вскидывая пики всё выше. За ней, отделяясь от оси времени, тянулась кривая «омикрона».