— К вечеру, — отозвался Бронн с тряпкой. — Если ты, хлопая дверьми, её не заморозишь. Неужели в доме Пламени совсем нечем заняться⁈
Вепуат растерянно мигнул.
— Вам тут точно не нужна помощь? Справитесь? Всё-таки дело важное. У Джагулов там уже всё готово… ну, почти всё…
Бронны дружно фыркнули.
— Что у них там готово — горелое мясо с костями⁈ Иди-иди, жрец. Нет работы — поищи достойную посуду. Повелитель лучей любит блеск… — Бронн дёрнул вибриссами. — И всякие эти… новшества. Вот и найди для него… что-нибудь из вашего. Чтоб было достойно.
Бронн с ложкой склонился над полупустым горшком, зачерпнул, взял щепотью, высыпал на язык и одобрительно взвизгнул. Горшок отставили в сторону. На почти опустевшее полотнище вывалили ещё горку чего-то волокнистого. Гедимин заглянул в ближайший из булькающих котелков — там по поверхности плавали шкурки ягод курруи.
— Пойдём, — Вепуат, ухватив сармата за плечо, вместе с ним вышел в коридор. Ворота за ними тут же захлопнули. Вепуат, беззвучно хмыкнув, отступил на три шага и поднял сигма-сканер.
— Очень любопытная субстанция. Видел, как шевелится?
— Это точно едят? — спросил Гедимин. Под сканирующим лучом субстанция выглядела ещё подозрительнее — там ползли друг на друга бесформенные колонии чего-то одноклеточного, кто-то выпускал длинные тяжи-ложноножки, кто-то сновал, прокладывая узкие ходы, и они тут же заполнялись жидкостью… «А перед едой это облучают? Вымораживают? А если расползётся?»
— Говорят — вкусно, но готовить замаешься, — отозвался Вепуат, рассматривая экран. — Сейчас утро. Если эта штука дозреет только к вечеру… За это время можно стеклянных мисок наделать. Даже остыть успеют.
— У тебя что, кончились? — Гедимин недовольно сощурился. «Шихта. Хватит шихты? Если наши миски снова втянет в камень…»
Вепуат хмыкнул.
— Мог бы не экономить на почестях для Ку-унну! Как-никак — наш главный бог. Ну, теперь, когда станция достроена.
— Ваш, — буркнул Гедимин. — Я уеду. А вы тут — как знаете.
…От ритуала увернуться не удалось. Сквозь плотно закрытые ворота цеха звуки подготовки не просачивались, а вот Айзек прошёл. Гедимин, озадаченно хмыкнув, покосился на передатчик — шёл последний час вечера.
— Идём, — Айзек кивнул на открытые ворота. — Сегодня все поднимутся к башне огней.
На его скафандре, прямо на чёрной обшивке, лежали угловатые полосы бело-зелёного орнамента. На груди и предплечьях звенели тонкие кованые пластинки, нанизанные на шнурок пополам со стеклянными бусинами. Бусины, похоже, были с примесью церы — в тени было заметно слабое свечение.
— Что, и меня разрисуют? — Гедимин сузил глаза. Айзек махнул рукой.
— Можешь идти так. Что с хранителем? Не выходил на связь?
…Яркий жёлтый свет заливал холм — на фонари сегодня не поскупились. С одной стороны от «маяка», сверху донизу уставленного стеклянной посудой, устроились Бронны и уже приплясывали под посвистывание дудочки и стук кости о кость. По другую сторону стучал костяной барабан, дребезжали кованые подвески, и — пока ещё негромко — завывали Джагулы. Перед башней, скрестив руки на груди, стоял угрюмый Кенен Гварза. Что-то в бликах на его скафандре показалось Гедимину странным, но, пока он приглядывался, из шахты донёсся громкий лязг, и Гварза повернулся на шум и резко выдохнул.
— Хепри!
— Чего? — отозвался Вепуат. Он с трудом выбрался из проёма — мешали растопыренные перья. Под мышкой сармат держал уккулан, и подвесные резонаторы с лязгом бились друг о друга.
— Для Ку-унну, — буркнул Вепуат, вынося конструкцию на свет. И Джагулы, и Бронны, притихнув, выглянули из-за «маяка». Вепуат взвесил в руках кости, обмотанные ремешками, и задумчиво сощурился. Гедимин придвинулся ближе, как бы невзначай становясь между ним и Гварзой. Тот сердито фыркнул.
— Оператор этой установки — Младан. Где он?
— Отказался, — буркнул Вепуат. — Стесняется. Мол, с богами — без меня. Говорю — всё равно же кому-то придётся. Пока вот я. Ну, можешь ты — только потом не жалуйся, что голову оторвало.
Гварза скрипнул зубами и шагнул назад. Айзек, задержавшийся у лифта и вышедший из шахты последним, укоризненно хмыкнул.
— Вот ваша грызня точно не радует ни богов, ни смертных!
Уккулан забулькал, выводя странный мотив. Гедимин смотрел на ступени «маяка». То, что принесли Джагулы, опознать было просто — крупные, практически неразделанные тушки свисали с камней промасленными «хвостами». Из других посудин торчало что-то бугристое, разных оттенков красного. Таких штук было много, и они заметно отличались от жареных грибов и прочих смесей из мелко нарезанной органики. «Это — „особенная еда“,» — решил Гедимин, разглядывая бугристую полусферу. В бугорках на её поверхности читалась симметрия, хоть и смещённая, — ей явно пытались придать форму. Она не шевелилась, не выпускала пузырей, — «Би-плазму» всё-таки «добили». «Не знаю, как это на вкус, но — вроде не заразное.»