— Что, Саша? — спросила она с порога. — Что тут у вас случилось?
— Скажи мне, о рахат-лукум моего сердца, — прищурился Саша, — кто еще сегодня собирается пить мою кровь?
Девушка опустилась на краешек кровати.
— Полковник Воротынцев, замполит, а с ними еще какой-то чин из окружного политуправления. Завтра конференция, вот они и забегали. Придется набраться терпения! Что, достал тебя наш Фрейд?
— Почему Фрейд? — ухмыльнулся Хантер.
— А он поведен на скрытых сексуальных отклонениях, — засмеялась девушка. — Мол, учение доктора Зигмунда Фрейда истинное, потому что никто пока не доказал обратного. Правда, еще два года назад, когда имя Фрейда все еще было под запретом, он об этом и не поминал. Скользкий он тип, не любят его у нас в госпитале…
— Галочка, — Хантер привычно взял ее за руку — так, словно делал это каждый день уже много лет подряд, — у меня к тебе две просьбы. Первая: поговори с рядовым Женей Куликом. Он собирается поступать в Куйбышеве на радиотехнический, ему нужна помощь. Ну, а вторая… Знаешь что? Вкати-ка ты мне чего-нибудь снотворного, дозу лошадиную, дабы я не смог дать показаний даже под пытками, и потому допрос военнопленного оказался бы безрезультатным. Хочу проспать до завтра и не видеть больше ни одной казенной рожи!
— Ну, это не есть проблема, — весело пообещала Афродита. — Только придется подождать минут пять.
— Спасибо, родная! — Приподнявшись, Хантер неожиданно обхватил рукой талию девушки, притянул к себе и поцеловал.
На этот раз в его поцелуе не было ничего братского, и Афродита ответила ему, да так, что он едва не задохнулся.
Оторвавшись друг от друга, оба еще долго не могли восстановить дыхание.
— Как ты думаешь, что это было? — удивленно пробормотал Хантер, откидываясь на изголовье кровати.
— Нетрадиционная терапия, — тихонько засмеялась Афродита. — Реабилитационный эффект, судя по всему, превышает традиционные показатели. Я мигом! — С этими словами она выскользнула из «генеральской».
Прошло всего несколько минут, и Александр получил все, что ему сейчас требовалось: еще один поцелуй, и не хуже первого, а затем — десять миллиграмм чего-то внутривенно. Покой был обеспечен до самого утра.
2. «Прожектор перестрелки»
Утром старший лейтенант проснулся от непривычных звуков. Оторвал голову от подушки: пожилая госпитальная нянька усердно шуровала шваброй паркет в «генеральской». И только едкий хлорный запах сигнализировал: он, Хантер, не в гостинице, а на территории, где правит бал медицина.
Впрочем, не это его удивило. На второй кровати, стоявшей у окна, в которое заглядывала зеленая лапа старой липы, тихонько спала… Афродита. Поверх покрывала, не раздеваясь и даже не сняв форменного халата. Укрывшись грубым солдатским одеялом, она во сне свернулась в позу эмбриона, словно не строгая старшая сестра окружной «травмы», а пятилетняя девчушка.
Как она сюда попала? И почему решила прикорнуть именно здесь, а не в ординаторской, где обычно отдыхали дежурные сестры? И почему, в конце концов, опять осталась ночевать в отделении?
В голове от этих вопросов воцарился полный сумбур.
Нянька тем временем покончила с уборкой и выкатилась из палаты, прикрыв за собой дверь. Минут пятнадцать после этого старший лейтенант любовался чудесным личиком спящей Афродиты, которое без косметики казалось таким близким и почти домашним.
Внезапно, словно почувствовав его взгляд, Афродита вздохнула, потянулась по-кошачьи, отбросив одеяло в сторону. Девушка перевернулась на спину, и от этого сонного движения ее халатик распахнулся, открыв грудь почти полностью. Только теперь Александр мог вполне оценить, чем матушка-природа и мама родная так щедро одарили Афродиту. Зрелище оказалось просто обворожительным, и Хантер невольно посмотрел на свои ноги — не оголились ли его ступни? Сердце колотилось где-то в горле, стало душно, от волнения перехватывало дыхание.
Одновременно мелькнула мысль: что если сейчас вернется нянька и увидит спящую «старшую» в таком виде?
Старший лейтенант кое-как поднялся, нанизался на костыли, прислоненные к спинке стула, и заковылял к кровати напротив. Остановился, не отрывая взгляда от того, что находилось под тонкой тканью халатика, наклонился и бережно прикрыл Афродиту колючим одеялом.
— Это ты? — сонно пробормотала девушка, перехватывая его руку горячей ладошкой. — Разбудил меня своим грохотом…
— Вся краса твоя чудова в мене на виду! Довелося приховати твої принади, щоби сорока цю красу не забрала… — проговорил Александр по-украински и запнулся.