Летели в самом деле так долго, что старлей несколько раз просыпался. Приходил медбрат со шприцом, потом ему поставили капельницу, после которой он вновь странствовал в царстве Морфея, очнувшись лишь в аэропорту Курумоч, расположенном на полдороге между Куйбышевом и Тольятти. «Таблетки»[3] из окружного госпиталя уже дожидались на бетонке. Майор медслужбы Фаткулина грамотно организовала процесс приема-передачи раненых, обмениваясь сопроводительными документами с тощим подполковником медслужбы, у которого то и дело съезжали с кончика утиного носа очки в золотой оправе. Заметив, что старший лейтенант наблюдает за ней, Зульфия подошла.
— Что, герой? — Уголки слегка подкрашенных губ дрогнули. — Боишься без мамочки остаться?
— Нет, — улыбнулся Хантер, — просто запоминаю тебя. Спасибо за все. — Он взял ее руку и поднес к губам.
Ладонь была жесткой, по-мужски сильной. Пахла какими-то лекарствами и табаком. Александр бережно приложился к ней губами — словно благодарил не одну Зульфию, а сразу всех женщин — военных медиков, которые ежедневно несли несладкое бремя своей службы в госпиталях и медсанбатах, вытаскивая и возвращая на белый свет мужиков, по воле судьбы оказавшихся на грани жизни и смерти. А с ними и ту симпатичную прапорщицу-медичку, осматривавшую его на ПКП[4] армии на афгано-пакистанской границе, и тех двух неизвестных (он даже лиц их не видел!), что не дали ему загнуться от болевого шока по пути из Джелалабада в Кабул.
Зульфия поняла, что происходит в душе молодого офицера. Тихонько убрала руку, склонилась над раненым и кротко, по-матерински, поцеловала в лоб.
— Все будет хорошо, Саня! — шепнула она. — В полном порядке! Если захочешь — меня в Ташкенте найти легко!
Женщина заботливо поправила одеяло, сползшее с носилок, и вернулась к тощему подполковнику — заканчивать формальности.
Часом позже санитарные «уазики», не так чтобы на полном ходу, хоть и с включенными мигалками и под вой сирены «газика» ВАИ, сопровождавшего колонну, прибыли в центральный госпиталь Приволжского военного округа.
2. На волжских берегах
Народу встречать раненых собралось порядочно. Видно, не каждый день в тихий тыловой Куйбышев доставляли «трехсотых»[5]из Афгана. Врачи и администрация госпиталя организовали вновь прибывшим плотное «сопровождение». Всех опросили; даже тех, кто без сознания, привели в чувство, проверили документы (у кого таковые имелись), на каждого завели новую историю болезни. Начальник госпиталя — осанистый седой генерал-майор — побеседовал с каждым, за ним явились начмед и замполит — и опять за рыбу гроши, как говорят на Украине.
На момент опроса раненые афганцы уже практически не могли озвучить просьбы и пожелания. Изможденные, вымотанные, едва-едва притерпевшиеся к неотступной боли, они хотели только одного: скорей бы вся эта мутотень закончилась, дабы просто передохнуть от многочасовых перелетов, переездов, тряски и суеты.
Однако это было еще далеко не все. Прибывших прогнали сквозь санпропускник — одежда отправилась на санобработку, а раненых раздели донага и первым делом удалили всю растительность на теле.
На Сашкиной голове и без того почти ничего не было, но на груди, животе и в паху уже в ранней юности курчавились довольно густые «водоросли» — предмет его тогдашней гордости. Две молодые санитарки, не задавая вопросов, размотали бинты и уложили на кушетку. Девиц он не стыдился, а заодно впервые получил возможность взглянуть на себя. Зрелище оказалось не для слабонервных — едва ли не все тело представляло собой нечто среднее между сплошным кровоподтеком и шматом базарного мяса. Даже санитарки, всякого навидавшиеся, подрастерялись.
Выручила старуха-санитарка. Проворчав, что «в ту войну» еще и не такое видела, она ловко намылила Сашкины «водоросли», взяла станок для бритья и пару раз провела по синей груди, подбадривая молодух. Те быстро сориентировались и в два счета обслужили Хантера по высшему разряду, удалив всю растительность, в том числе и в самых укромных местах.
Надо полагать, руководство госпиталя всерьез опасалось, чтобы афганцы не завезли с собой каких-нибудь туземных насекомых, а с ними — инфекций вроде сыпняка.
После бритья Хантера осторожно подняли и уложили в ванну, наполненную теплой водой. В воде ему стало так хорошо, что он едва не заснул, и только боль в ноге не давала возможности расслабиться полностью. Затем девчонки, перебрасываясь шуточками, принялись осторожно тереть мочалками. Закончив, подняли легкое тело старлея, перенесли на покрытую чистыми простынями каталку, закутали, как младенца, по самые ноздри, и помчали по бесконечным госпитальным коридорам.
3
«Таблетка» — армейское прозвище санитарного автомобиля УАЗ-452, вмещающего четверо носилок.
5
«Груз 300» — неофициальный войсковой термин, обозначающий транспортировку раненых, эвакуируемых из района боевых действий.