Палец снайпера ложится на спусковой крючок. Даже сквозь перчатку Николай чувствует, как мороз щиплет кожу. Он уже собирается выстрелить, как его словно кто-то дергает за руку. Палец отпускает крючок.
«Были еще двое, – думает стрелок. – Где же они? – ствол винтовки шарит в пространстве. – Затаились? Ждут? Крысятки, где вы? – Николай осматривает каждый метр траншеи. – Черт, только этот дохляк, остальные как сквозь землю провалились! Хитро. А с другой стороны, если бы они могли, то уже убили бы. Значит, сидят в канаве своей, только чуть дальше. Проверим».
Снайпер перекидывает винтовку за спину, ложится и ползет, огибая грузовик с правой стороны. От сугроба к машине, от машины к стволу дерева. Человек петляет, вжимается в снег, каждую секунду ожидает выстрела со стороны траншеи. Пара сотен метров превращаются в километры. Вскоре снайпер добирается до начала траншеи и, не теряя ни секунды, ужом соскальзывает вниз.
Сняв рюкзак, стрелок прячет его, засовывая поглубже под железобетонный лоток, тщательно присыпает снегом и, держась левой стороны траншеи, ползет вперед.
«Десять, одиннадцать, двенадцать», – считает снайпер. Прикинув оставшееся расстояние, Николай расстегивает набедренную кобуру, вытаскивает «Кедр», снимает пистолет-пулемет с предохранителя.
Вороненая сталь приятно холодит ладонь.
«Двадцать, двадцать один, двадцать два… А вот и наш клиент, – метрах в пяти от себя он видит тело, лежащее лицом вниз. – Как там говорится: – Последний негритенок вздохнул устало, повесился и никого не стало».
Ствол пистолета-пулемета поднимается. Снайпер замирает и почти дожимает спуск, но останавливается.
«Странно, – щурится Николай. – Слишком легко, что-то здесь не так. Они хотели, чтобы я вышел, так вот он я, весь на виду. Почему тогда не стреляют? – Охотник на людей смотрит в глубь траншеи. – Крысятки, сейчас отличный момент расставить все по местам, – снайпер оглядывается по сторонам. – Хотя… если эти двое придурков прячутся где-то там, впереди, и ждут, когда я выстрелю, чтобы выйти на звук… лишний шум ни к чему. Дохляк, ты тоже так думаешь? – Николай переводит взгляд на тело разведчика с пулевым отверстием в линзе противогаза. – Умно придумано, умно. – Николай ползет вперед. – Так, крысятки, игра продолжается, только теперь по моим правилам».
«Появился, – сглатывает Сухов, видя, как к нему медленно ползет человек в белом камуфляже незнакомого ему типа. – Черт, только бы не заметил! Только бы ничего не заметил!»
Сердце мальчишки от страха готово выскочить из груди. Несмотря на жуткий холод, Сергея бросает в жар. Стараясь не дышать, пацан провожает взглядом снайпера, радуясь, что его уже засыпало снегом, и он действительно напоминает труп.
Сергею кажется, что снайпер смотрит прямо на него. Если бы не окоченевшие руки и ноги, то пацан, скорее всего, не выдержал бы, вскочил и дал деру. Но холод, почти убив его и заглушив боль в простреленной ноге, сыграл ему на руку, не дав сделать необдуманный шаг.
«Ну, давай, тварь, ползи, ползи! – с тихой яростью думает Сухов, искоса наблюдая за стрелком. – Еще пара метров! Давай, переверни Крыса, и Михась тебя завалит!»
О том, что ему самому придется стрелять, Сергей даже не хочет думать. Руки замерзли так, что он не уверен, сможет ли пошевелить пальцами.
Снайпер держит под прицелом траншею. Черный немигающий зрачок дула пистолета-пулемета глядит прямо на пацана, затем перемещается левее. Сергею хочется раствориться в воздухе, превратиться в невидимку, провалиться сквозь землю, только бы не видеть так близко человека, перебившего на его глазах весь отряд.
– Ну что, дружок, сильно мучаешься? – произносит снайпер.
Мальчишка едва не срывается с места, думая, что обращаются к нему. Сердце ухает в груди. Снайпер приближается. Их отделяет три метра, два…
В противогазе, грязно-серой накидке, наброшенной поверх ОЗК, и разгрузке с множеством карманов, он напоминает Сухову какое-то потустороннее существо, словно к нему ползет сама смерть.
Любой на его месте уже давно бы побежал, но Сергей словно окаменел, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Отрешенность, граничащая с безумием, заставляет пацана глядеть на снайпера практически в упор.
«Черт, а вот это не хорошо, совсем не хорошо, – думает Сухов, замечая, что рука снайпера тянется к ножу, закрепленному рукояткой вниз у левого плеча. Стрелок щелкает кнопкой застежки ножен и выхватывает оружие. – Вот я и допрыгался, – Сергея охватывает равнодушие. – Сейчас он меня прирежет, а потом застрелит Михася и Макса. Хорош план, сами себе могилу вырыли».