Штейн посмотрел на меня, тяжело вхдохнул и полез в карман. Достал никотиновый стик, зажигалку, закурил, выдохнул в потолок густой клуб дыма в потолок, и заговорил. И чем дольше я слушал его рассказ, тем отчетливее понимал, что этот мир окончательно свихнулся.
Рэйн оказался прав: часть подопечных Штейна не являлись комбатантами. И живы они были лишь благодаря сердобольному Штейну, бывшему копу, загремевшему на Полигон за то, что сунул нос, куда не надо, без согласования с высоким начальством.
Подавляющее большинство людей Штейна попали на Рапсодию… За долги. Добровольно продавшись в рабство «Нью Вижн», чтобы вытащить семью из долговой ямы. На этом моменте я даже поперхнулся. Я встречал на Полигоне тех, кого оболгали, тех, кого подставили, тех, кого откровенно довели… Но чтоб такое? На моей памяти добровольно сюда прилетали только туристы-толстосумы, желающие устроить сафари, но до какого же уровня отчаяния нужно дойти, чтоб добровольно согласиться на роль дичи? Корпорации же было плевать. Не хватает заключенных для новой партии «мяса»? Давайте должников! Какая разница, кто здесь дохнуть на потеху публике будет.
Штейн, оказавшись на Полигоне, собрал вокруг себя группу неплохих бойцов — мужиком он был, все же, грамотным и харизматичным. Потом как-то не сдержался, вступился за парня. Взял к себе. Потом ситуация повторилась… И снова… И снова… Спустя какое-то время по Лимбу прошел слух, что в Серой зоне появилась группировка, привечающая тех, кто не в состоянии постоять за себя сам. Штейн прекрасно понимал всю глупость и опасность такой кадровой политики, но сделать с собой ничего не мог. Служака с развитым чувством долга и ответственности за других, он просто не мог поступить по-другому. И я его хорошо понимал. Вот только такой подход привел к тому, что сейчас он сидел посреди Серой зоны с серьезным балластом. И избавляться от него он не собирался.
— Бойцов хватает, — проговорил Штейн. — Тридцать человек у меня есть, нормальные ребята. Мы сейчас, наверное, самая крупная группировка в Лимбе. Вот только и тех, кто пороху не нюхал — человек двадцать. Из них половина болеет еще… Куда я их?
— Болеет? — Я вскинул бровь. Очень уж живо перед глазами стояли те, в комнате, на кого система квест выдала.
— Болеет, — кивнул Штейн. — Именно то, о чем ты подумал. Дерьмо какое-то инопланетное. И убивать не убивает, и жить нормально не дает. К нам-то не липнет, вроде как, а вот тех, у кого иммунитет послабее — косит. И что с ними делать — не знаю. Я-то думал, с этими, — Штейн мотнул головой в сторону, явно имея в виду «Фениксов», — удастся как-то в Зеленую зону пробиться, к медикам их доставить, что ли… А если все так, как ты говоришь, и там теперь Слай рулит… Не знаю.
— Сейчас там медиков, пожалуй, и не осталось-то, — мрачно проговорил я. — Но, знаешь… Мне кажется, я смогу тебе помочь. Обнадеживать не буду, но, если это какая-то разновидность ксеновируса… Ослабленная там, или еще как… Не знаю, не врач я. В общем, есть лекарство. И оно именно там, куда ты и собирался. В Элизиуме. Есть, правда, пара нюансов…
Штейн подался вперед, глядя на меня. Я всмотрелся в его глаза за линзами старомодных очков, и почувствовал, как по спине пробежал холодок: столько в этих глазах было надежды и желания мне поверить.
— Рассказывай! — потребовал Штейн. Я вздохнул, сделал круговое движение головой, пытаясь размять усталые мышцы, и проговорил:
— Ну, значит, слушай…
Глава 7
Земная Федерация, система Ориона. Планета Рапсодия. Серая, условно безопасная зона, она же Лимб.
На мое предложение Штейн согласился практически сразу же. Логично, чего тут думать, когда с одной стороны — практически неминуемая гибель, а с другой — хотя бы слабая, но надежда на спасение. И не только собственное — подозреваю, что судьба подопечных для него гораздо важнее своей. Как бы то ни было, услышав, что в Элизиуме есть теоретическая возможность раздобыть лекарство для больных, лидер поселения не размышлял ни минуты. Правда, говоря об этом, я изрядно кривил душой, и сейчас от этого мне было малость не по себе. Да, где-то там были наработки Вихо по ксеновирусу, противоядие, результаты исследований и документы, описывающие всю эту фармацевтику, но какова вероятность, что все это поможет? Верно. Стремящаяся к нулю. Кроме того, все это нужно было еще отыскать и отобрать у корпората. Но даже тысячный шанс на благоприятный исход лучше, чем бессильное заламывание рук. И Штейн это понимал очень хорошо, даже лучше меня. Толку с того, что он будет сидеть здесь? Больные от этого не выздоровеют. А так… В общем, я его понятия разделял. Под лежачий камень вода не течет. Нужно двигаться.