Перед сном ей привиделась Маша. Ариэль уже начала дремать, сознание постепенно проваливалось в бездонную черноту, когда вдруг приснился странный сон. Да, это была её Мария, но вот черты лица девушки казались размытыми. На месте лица была какая-то странная переливающаяся маска. Она колыхалась, смазывая очертания, и Маша была похожа то на себя обыкновенную, то на Карину Власову (так звали новую личность, в которую Ильиных «превратилась» после процедуры трансморфинга, для участия в секретной операции Юстициона). Арина так и не смогла для себя решить, какая Маша ей нравится больше. Карина была миловиднее, но обычная Маша была более непосредственной и живой. Хотя это всё было очень необычно, ты находишься рядом с одним и тем же человеком, но у него два лица. Но несмотря на это, Арина вспоминала Машу с большой нежностью, независимо от того, как бы она в данный момент не выглядела.
Потом во сне — странно, но Ариэль полностью осознавала, что это происходит не наяву, и поэтому совсем не тревожилась — перед ней появился Боря Белоручкин. К его руке был примотан поводок, уходящий вверх. Вверх, потому что к поводку был привязан огромный белый слон, который был в несколько раз выше Громилы.
— Ты же любишь животных, — сказал Борик во сне. — Вот я привел к тебе ручное чудище.
Слон тем временем стал открывать рот, и Арина поняла, что никакой это не слон, а циклопических размеров крокодил. Зубастая пасть все открывалась и открывалась, словно стремясь проглотить всё находящееся вокруг.
— Животные-альбиносы не такая уж редкость в дикой природе, как это принято считать, — наставительно сообщил, непонятно откуда взявшийся Марк-Зет-II, подпихивая Арину в ногу. Девушка поджала пальцы, сморщив стопу, ей стало щекотно. — И они не представляют большей опасности, чем их обычные сородичи. Однако не стоит забывать, что в первую очередь надо беспокоиться не об этом. Вокруг тебя очень много снега. Льда. И очень низкая температура на улице. В таких условиях без специальных приспособлений человек не выживет. А все приспособления рано или поздно ломаются. Как вот это, — аватар протянул вперёд руку, и слон-крокодил вдруг стал увеличиваться в размерах, вспухая на глазах. Потом раздался жуткий грохот, шум и гам.
Арина подскочила на кровати, спросонья не понимая, где она находится. Кто-то определенно только что стучался в окно сторожки. Но кто это мог быть, когда на полсотни километров вокруг одни снежные торосы? Девушка спрыгнула с кровати, нырнула в арктик-комбинезон, на ходу застёгивая молнии, схватила подвернувшийся под руку газовый ключ и подбежала к двери. Сквозь автожалюзи пробивались первые лучики робкого северного солнца. Ариэль ударила по кнопке, входные створки двери разошлись, открывая перед ней морозное мглистое утро.
На пороге никого не была. Девушка с опаской заглянула за полого загибающуюся стену метеорологической сторожки и увидела под окном, полярную сову. Птица какое-то время сидела нахохлившись и недовольно смотрела на нее, потом подпрыгнула и, расправив неожиданно длинные крылья, полетела прочь. Видимо, в погоне за очередным леммингом, белая сова в утренних сумерках сослепу влетела в замаскированное мимикрическим рисунком окно сторожки и потом какое-то время приходила в себя.
— Знаешь, твоя мать мне всегда перечила, такой уж у неё был характер, — Николай Петрович с удовольствием уселся на деревянную скамью, недавно собственноручно вкопанную на берегу пруда. — Красота-то какая, посмотри…
Влад послушно оглядел окрестности. Вода в пруду из-за водорослей приобрела зеленоватый оттенок и стояла, не шелохнувшись, напоминая поверхность зеркала; царил полный штиль.
На эту дачу в пригороде Исаев-старший переехал недавно. Отсюда было ближе и удобнее добираться до работы в Карьере. После отключения СУПЕР его перевели в контролеры-регулировщики. Да и воздух тут был необыкновенный, не сравнить с городским. На другой стороне водоема, сосед, работник того же предприятия, неспешно чинил электрозабор. Вокруг царила идиллия и неторопливость.
— …Так вот, — продолжил Николай Петрович. — Но самое удивительное, что несмотря на постоянное несогласие с моей точкой зрения, в конце концов, она всегда уступала, и в итоге всё было по моему. В тебе почему-то совсем нет этого духа противоречия.