— Я уже слышал такие отмазки, — ответил враг. — Людям был дарован величайший дар — полная свобода выбора, отсутствие любых ограничений… и поэтому твои слова — просто оправдание собственной злобе.
— Пошел на хер, нелюдь!
На лице врага на секунду промелькнуло сомнение, бронированные пальцы на горле чуть сжались… Уруйя понял, что в этот миг решается его судьба. Умирать не хотелось, но страха не было.
«Может, я еще успею его достать…» — так думал Узруф, незаметно нащупывая засапожный нож. Однако, вместо хруста собственных позвонков, Уруйя услышал нечто совсем другое:
— Среднее Исцеление.
И боль моментально исчезла.
— Что?.. — удивленно моргнул Уруйя, не в силах поверить в случившееся.
— В качестве доказательства, что ты ошибаешься, — сказал враг, отпуская его горло и отступая на шаг. — И благодарности за показанные приемы — я многое узнал о местном боевом искусстве.
А потом — протянул ему руку.
— Вставай, Уруйя и выполняй условия дуэли. И больше не попадайся мне на глаза — второго шанса не будет. Моя вера не одобряет убийство разумных, но если я увижу повторение случившегося сегодня — это меня не остановит.
Естественно, руку Узруф не принял. Он поднялся сам, проклиная глупое тело за чуть дрожащие ноги.
— Ты еще и маг?
— Немного. В этих землях подобного не практикуют, но на моей родине таких, как я называли «паладинами». Рыцарь, служащий Господу и пользующийся Его силой.
— Святоша… — буркнул Уруйя, но — больше по инерции, не зная, радоваться ли ему милосердию врага или злорадствовать глупости. — Кто ты?
— Меня зовут Мэтт Войс. Можешь не запоминать — я надеюсь, что больше тебя не увижу.
— Я запомню, — не согласился Узруф.
«Я запомню».
Часть 3. Слово Галэдриэль
— Сонара, ты в порядке? — тихо спросила Эйлиана, когда Хозяин вышел из зала вслед за каким-то мужчиной, что вступился за новенькую.
Сонара не ответила — лишь продолжала тихо скулить, то пытаясь свернуться в клубочек, то резко распрямляясь от боли в сломанных ребрах.
— Прости меня, Сонара, у меня нет лечащих заклинаний. Это ты должна была быть нашим лекарем.
«Это очень, очень плохо. В таком состоянии она не сможет излечить себя сама, значит, придется обращаться в Церковь… Хозяин будет очень зол».
— Я ведь тебя предупреждала, глупая… — прошептала эльфийка. — Если твой предыдущий господин спускал тебе с рук такое, то наш Хозяин совсем не такой…
«А когда Хозяин зол…» — Эйлиана прикусила губу. Вряд ли Сонара достанется второй раз, значит, это будет либо она, либо…
Эльфийка перевела взгляд на третью рабыню Хозяина — Иллирен, боевую заклинательницу. Крохотная, едва перешагнувшая тот порог, что отделяет девочку от девушки, Иллирен, подобно большинству заклинателей, не отличалась крепким здоровьем, тем более, только сегодняшней ночью Хозяин выбрал ее, чтобы согреть свою постель… Эйлиана прекрасно знала, как чувствуешь себя после всего одной ночи с Господином.
Эльфийка сжала зубы, сдерживая подступающие слезы.
«Нельзя плакать. Нельзя. Я — старшая, я с Хозяином уже два года» — уговаривала она себя. — «Мне не привыкать… Я должна защитить их»
Когда-то давно, когда она только попала к Хозяину, Алитесса делала для нее тоже самое — вызывала на себя гнев Хозяина, принимала первый удар, в редкие мгновения спокойствия — учила ее, как правильно вести себя с Господином, чтобы свести риск навлечь на себя его гнев к минимуму. Али погибла год назад, в одной из гробниц равнин Каз, когда они наткнулись на Старшего Лича, и с тех пор Эйлиана взяла на себя ее роль.
Алитесса научила ее, что даже если ее сделали рабыней, никто не может отнять у нее свободу, настоящую, ту, что проистекает из души — не тела. Рабская печать не позволяла ей причинить самой себе вред, но Эйлиана знала — если она того пожелает, то сможет разозлить Хозяина достаточно сильно, чтобы он убил ее сам. Печать карала ослепительной болью за неподчинение приказам, но Алитесса научила ее, как можно обходить их, соблюдая лишь букву, но не дух. Она не могла снять с себя магические цепи, сковавшие душу, не могла избежать жестокости своего Господина, но могла облегчить ношу других.