Однако ни женщина, ни мужчина не пошевелились — и только мальчонка возбужденно запрыгал на месте, теребя латника за бронированный локоть. Между Рыцарем и нарушителями все еще было больше полусотни метров, и Флит не мог расслышать его слова, но поведение мальчишки было настолько красноречивым, что он словно наяву расслышал: «Можно мне?! Ну пожалуйста!»
Не выдержав такого поведения и пары секунд, воин с алебардой кивнул. Радостно закивав, пацан побежал навстречу Рыцарю Смерти, с энтузиазмом подпрыгивая через шаг.
Флит от такой картины даже притормозил на мгновение — настолько абсурдным казалось ему происходящее. На что этот ребенок рассчитывает?! И почему двое взрослых даже не пошевелились, отправив мальчишку умирать?
Тем не менее, какой бы глупой не была ситуация, ее итог мог быть только одним — никто, пришедший на землю Поводырей Смерти, не может уйти живым. Неважно, кто это будет — опытный воин, святой подвижник, женщина или подросток, в не зависимости от причин, побудивших их пойти на такое безумие, наказание за дерзость одно для всех — смерть. И чем мучительнее она окажется — тем лучше.
Он не может допустить колебаний — если он позволит мальчишке уйти, о бессмертии и могуществе можно забыть. Флит не оказался бы в организации Зуранон, не дослужился бы до Старшего Послушника, если бы убийство женщин и детей представляло для него трудность.
Поэтому его удар был быстр и точен — огромный топор весом в десятки килограмм превратился в смазанную черную молнию, со свистом опускаясь на белобрысую голову мальчишки. Нанесенный с разбега, в полную силу этот удар был способен не то, что развалить пополам субтильного подростка — проламывать крепостные ворота.
С грохотом взметнулась воздух земля вперемешку с крупным щебнем, скрывая за облаком пыли разрубленное тело — Флит тут же дернул топор на себя, не собираясь дожидаться, когда пыль осядет и давать время воителю и женщине на попытку бегства.
Ну, то есть он попытался дернуть. На деле топор не сдвинулся с места. Замерев на секунду, Рыцарь Смерти под управлением некроманта дернул еще раз, уже в полную силу, откинувшись назад всем телом, и на этот раз оружие поддалось даже слишком легко, заставляя не ожидавшего такого Флита пошатнуться.
Восстановив равновесие, некромант настороженно уставился поверх щита на медленно оседающее облако пыли — он уже сообразил, что что-то пошло не так. Наконец, смутный силуэт мальчишки проявился достаточно четко, чтобы Флит смог разглядеть полностью невредимого пацана (даже пыли на нем — и той не было!) и внушительную выбоину буквально в сантиметре от его ботинка, оставшуюся от удара.
«Я промахнулся?»
— У нас с тобой есть минута, здоровяк, — доброжелательно улыбнулся ему пацан. — Зануда Михаэль отказывается начинать атаку раньше назначенного срока. Покажешь мне, так ли отличаются Рыцари Смерти этого мира от знакомых мне?
«Да не может этого быть!»
Рыцарь Смерти взревел — низким, вибрирующим голосом, в котором не было ничего человеческого, активируя специальный навык «Ужасающий рев». Флит лично видел, как от этого жуткого звука слабые теряют сознание, а сильные ошеломленно трясут головой, размазывая руками текущую из ушей, носа и, частенько, глаз кровь.
— Окей, орешь ты все так же противно, — поморщился пацан. — А остальное? «Разрубающий Удар», «Гибельный Приступ», «Несокрушимая Крепость»?
Широко расставив ноги и выставив перед собой щит, Рыцарь смерти наклонился вперед — тот самый «Гибельный Приступ», о котором говорил пацан. Пусть даже он знает названия способностей Рыцаря, это еще не значит, что он сможет пережить их.
— Значит, нет? — с оттенком разочарования спросил пацан.
Сам Флит считал «Приступ» самым опасным навыком Рыцаря Смерти — остановить удар четырехсоткилограммового бронированного скелета, на время активации способного обогнать стрелу, он считал невозможным.
Рывок был настолько быстрым, что некромант не успел ничего разглядеть — окружающий мир слился для него в одну однородно-серую полосу и способность видеть он обрел только когда Рыцарь Смерти остановился, пропахав целую борозду в твердой каменистой почве. Он даже удара не почувствовал — должно быть, тельце пацана было слишком легким.