— Никто не ведь не знает, когда он очнется? — наконец, спросил он.
— Ни малейшего понятия, — кивнул ангел. — Но я обещал ему — если после Аутодафе от него останется хоть что-то, я отпущу его, и не буду преследовать. Думаю, сейчас трактовать эти слова нужно как: «Я буду поддерживать в тебе жизнь столько, сколько потребуется». И что-то мне подсказывает, что делать я это буду не один месяц или даже год…
— Тогда… Я хочу попытаться найти своих потомков. Хоть что-то, что осталось после меня. Думаю, родословную одного из основателей Теократии Слейна вполне можно проследить…
«Если осталось, что прослеживать».
— Ты же поделишься со мной свитком Телепортации и чем-нибудь для дальней связи? Как только он очнется…
— Само собой… Точно уверен, что не хочешь остаться? Нам бы пригодилась твоя помощь…
— Я тебя умоляю, — улыбнулся волшебник. — Ты персонаж сотого уровня — тебе подвластно все. Привыкай. Чем тебе может помочь неправильный экспериментальный вампир, не боящийся света и не страдающий от Жажды, — всего пятидесятого уровня?
— Не прибедняйся, — вернул улыбку ангел. — Твой сын победил в прямом бою четверых паладинов шестидесятого, трех моих рыцарей семьдесят пятого и одного Архангела восьмидесятого. Очень показательно получилось — я, хоть и подозревал подобное, на такой результат даже не рассчитывал… Правильно сделал, что решил провести боевые учения с условно равным противником — так бы и дальше пребывал в заблуждениях о подлинной силе моих подчиненных.
Слейн только покачал головой — кажется, Метатрон так и не понял, насколько велика сила, что оказалась в его руках. Их было всего шестеро — и они перевернули мир. Ангелу же подчинялось больше десяти тысяч боевых персонажей, среди которых считанные единицы были меньше пятидесятого — на что способны они?
Неважно. Если он не понял этого до сих пор — поймет очень быстро.
А он не может здесь оставаться — попросту сойдет с ума в четырех стенах. Метатрон сообщит ему, когда (не если!) сын очнется, а свиток Телепортации позволит оказаться рядом быстрее, чем он доехал бы до госпиталя на машине в старом мире. Он посмотрит на свое наследие — Человечество, что больше не стоит на коленях (само!), быть может — найдет своих… ну, пусть будет внуков. Найдет себе новую цель, новую точку приложения своих сил, воли и опыта. Начнет… да, — жить дальше.
— Я возьму с собой записи сына о своем новом теле, — сообщил он ангелу. — Перескажу все, когда разберусь.
Метатрон молча кивнул — все равно для него эти журналы были бесполезны, пройдет еще немало времени прежде, чем он и его подчиненные начнут понимать, как работают их силы.
— Не откажешься поделиться с нами информацией об обстановке в Теократии? — спросил он.
— Без проблем. У тебя же останется мой сын.
— Ты за кого меня принимаешь? — одернул его ангел и Кериан вздрогнул от ощущения опаляющей силы, на мгновение прорвавшейся сквозь вспыхнувшие глаза.
Он до сих пор не мог привыкнуть к этому давящему чувству чужого могущества, способного стереть его в порошок не пошевелив и пальцем — просто перестав сдерживаться.
«Так, получается, вот что чувствовали обычные люди, общаясь с нами?» — пришло ему в голову. — «Неудивительно, что они считали нас Богами…»
— …Прости, — он поднял руки, примирительно улыбаясь. — Просто неудачная шутка.
«В которой лишь доля шутки, да…»
Время шло, но Метатрон не уходил, несмотря на то, что разговор подошел к своему логическому концу. Слейн его не торопил — лишь косился на него время от времени, гадая зачем же именно пришел сюда ангел. Честно сказать, он терялся в догадках — в игре они встречались всего несколько раз, да и за эти три дня виделись всего несколько раз…
— Что мне делать? — наконец озвучил свои мысли Метатрон.
Слейн понимающе улыбнулся — как он сам не догадался? Он бы тоже на его месте спросил совета у того, кто уже оказывался в такой же ситуации.
— В твоих руках огромная сила… — начал он. — Поверь, я знаю, о чем говорю — могущество сотого уровня трудно переоценить. Под твоим началом целая гильдия существ, самое слабое из которых обладает могуществом, доступным в этом мире лишь немногим. Весь мир у твоих ног, весь материк — в твоих руках. Ты можешь изменить этот мир так, как посчитаешь нужным — и ни я, ни кто бы то ни было еще, не сможет тебе помешать. И остаться в стороне — не выйдет… я, по крайней мере, не смог.
Я не знаю причин, по которым так вышло, не знаю, чем мы заслужили такую мощь… и, думаю, никогда не узнаю. Мы можем лишь попытаться оправдать этот подарок.