— Пилот? — Райан подошёл ближе к пленному. — Имя?
— Имени нет, — ответил вместо пленника Мэттью. — Номер есть. Запиши для отчётности.
Человек с механической рукой осмотрел тридцать пятого, скривился и плюнул в урну под столом.
— Этого только не хватало, — поморщился Райан.
— Надо его назвать, — сказал Хосе, почесав в затылке. — Чёрт! Какой сегодня день-то?
— Докурился, — поморщился низкорослый. — Гнать тебя на верфи, там на дурь времени не будет. На кой чёрт теску имя⁈
— Твои предложения? — покосился на него Райан. — И твои, Санчес?
— Самеди, — буркнул однорукий.
— Доверяюсь тебе, Райан, — отмахнулся Мэттью. — Мы тут долго будем стоять?
— Идём. Держи свои пятьсот койнов.
Они остановились перед зарешёченным участком стены, и Хосе открыл дверь камеры и попятился назад.
— Ты ему руки развяжешь?
— Бластер держи, — фыркнул Мэттью.
Он подтолкнул тридцать пятого в спину, и тот переступил порог камеры, но тут же остановился — его держали за связанные руки. Хрустнул перекушенный пучок проводов, и Мэттью швырнул пленника вперёд, на постеленный на пол матрас. Тридцать пятый приземлился мягко, на руки и здоровую ногу, и развернулся к решётке. Дверь уже захлопнулась, и между прутьями заблестела плёнка защитного поля.
— Одно имя у меня есть, — задумчиво сказал Райан, разглядывая пленника. — Достаточно старое и странное, чтобы ни с чем его не перепутать. Гедимин.
— Кровь Господня! — простонал Хосе с нескрываемым ужасом в голосе. — Райан Аранда, сэр, что это за имя-то⁈ Как оно хоть пишется?
— Джи — и — ди — ай — эм — ай — эн, — хмуро посмотрел на него командир. — Эй, теск! Мы намерены называть тебя Гедимином. У тебя есть возражения?
«Гедимин?» — мигнул тридцать пятый. «Пусть так.»
— Нет, — ответил он. Райан нахмурился, смерил его недовольным взглядом и кивнул.
— Энрике, твоя смена — первая. Тащи стул, теперь ты сидишь здесь. Теск под твоим присмотром. Следи, чтобы было тихо. Ясно?
— Есть, сэр, — ответил однорукий и опустил механическую ладонь на рукоять бластера.
— Джед, — пробормотал Хосе. — Я буду звать его Джедом. Он здоровенный и странный, но его имя ещё хуже.
…От окна до силового поля было два с половиной метра, от стены до стены — три, не считая нескольких миллиметров (чуть больше со стороны решётки). В зарешёченное окошко можно было бы просунуть руку по плечо, а вот голова уже не пролезла бы. За ним виднелся кусок забора — осколки стекла на нём сверкали на солнце — и пыльные крыши дальних зданий, а ещё дальше из красноватого тумана выступали очертания более крупных построек и сложных конструкций.
«Если тут стоит „сивертсен“, где-то должны проходить кабели,» — Гедимин задумчиво поскоблил ногтем кирпичи под окном. Это были не блоки рилкара — всё здание тюрьмы было выстроено из более древних и примитивных материалов… скорее всего, из обожжённой глины. Генераторы Сивертсена появились позднее, и кладку наверняка пришлось разбирать, чтобы спрятать их внутри, — а значит, где-то должны были остаться следы…
— Эй, теск! — крикнул Энрике, поднявшись со стула. Гедимин уже успел забыть о нём и теперь досадливо сузил глаза, но всё-таки обернулся.
— Знаешь, кто это сделал? — охранник закатал рукав до локтя, показывая пленнику механическую руку. У него не было не только кисти — локтевая и лучевая кости также отсутствовали.
— Eatesqa, — равнодушно ответил Гедимин.
— Угадал, — осклабился Энрике. — Если хоть что-то пойдёт не так, теск — хоть малейшее подозрение с моей стороны — и я отстрелю тебе обе руки, а потом и ноги.
«Заметил,» — слегка огорчился eateske — он предполагал, что не слишком умная «мартышка» не поймёт, что он выискивает под окном. «Ладно, я не тороплюсь.»
Он опустился на матрас, попробовал сесть, поджав под себя ноги, — места хватило, но заныла повреждённая голень. «Мягкая поверхность,» — пленник пощупал толстую подстилку и лёг на спину, вытянувшись во весь рост. «Никогда не лежал на спине,» — с лёгким удивлением вспомнил он. «Удобно. Кажется, ещё делают вот так…» — он подложил руки под голову и посмотрел на потолок. Там поверх более древних материалов был намазан тонкий слой серого фрила, и он, ещё не застыв, потёк вниз — вся поверхность бугрилась маленькими выступами и зияла кратерами. «Любопытно,» — Гедимин посмотрел в дальний угол потолка — его рельеф больше всего напоминал поверхность Луны. Припомнив лунную карту, заложенную в его память ещё на базе-размножителе, он стал сверять её с неровностями фрила. Мягкая поверхность под спиной необычно расслабляла тело и мозг, и вскоре Гедимин закрыл глаза и отключился.