- Официальная? - перебил его Малко.
Ганс Герн снисходительно рассмеялся:
- Разумеется, нет!
Малко ушам своим не верил. Впрочем, в Африке может случиться всякое. Словно догадавшись о его сомнениях. Ганс Герн понимающе улыбнулся:
- Странно, верно? Но вы забываете о факторе "К".
- То есть?
Южноафриканец благодушно рассмеялся:
- "К" значит "кафр"! Черные ведь не вьетнамцы, с ними всегда можно договориться. Взгляните на Берег Слоновой Кости. Недавно Унует-Буаньи разрешил полеты нашей компании. Теперь самолеты могут садиться в Абиджане... Черные не любят действовать. Они поговорят, и им кажется, что все уже устроилось. А мы не говорим, мы действуем...
Что-то зловещее мелькнуло в его глядящих врозь глазах...
- Когда назначена эта встреча? - спросил Малко, которым владело одновременно и недоверие, и любопытство.
Ганс Герн переглянулся с Дафной Прайс, едва заметно качнувшей головой из стороны в сторону.
- Через несколько дней, - уклончиво ответил южноафриканец. - Место, разумеется, держится в тайне.
Это было столь же невероятно, как если бы в 1942 году Гитлер встретился с Черчиллем.
- О чем будет идти речь?
Ганс Герн оглянулся, дабы убедиться в том, что поблизости никого нет, и тихо сказал:
- Самора Машел и Ян Смит заключили соглашение: родезийцы помогут ФРЕЛИМО покончить с мусульманским сопротивлением на севере Мозамбика, а Машел помешает боевикам Объединенных Вооруженных Сил народа Зимбабве перебираться к нам и гибнуть от наших пуль. Позднее вожаки этого движения войдут в состав переходного правительства. Все будут довольны: и родезийцы, и мозамбикцы, и партизаны, которые не будут больше бессмысленно погибать здесь...
Малко жадно ловил каждое слово. Все это походило на какой-то бред, но каких только странных союзов не заключалось в Африке!.. Фронт Национального Освобождения Анголы поддержали одновременно и китайцы, и американцы... Несмотря на то, что Замбия закрыла свои границы, а Мобуту объявил Родезии "священную войну", оружие переправлялось из Заира в Родезию через Замбию. В одну сторону - бельгийское оружие, а в другую - родезийский уголь. Из сказанного следовало, что Объединенные Вооруженные Силы народа Зимбабве избавлялись от своего старого соперника - АНК.
Вдруг Дафна положила ладонь на руку Малко и проговорила:
- Необходимо рассеять укоренившееся повсеместно заблуждение, будто родезийцы - тупоголовые болваны, помышляющие лишь об истреблении негров. Голос ее зазвучал более напряженно: - Ян Смит - наиболее выдающийся государственный деятель со времен Черчилля!
От волнения глаза ее увлажнились.
- Трудно даже вообразить, какие беды ждут эту страну, если нас прогонят из нее. Произойдет экономическое крушение.
- Да они друг друга перебьют, как это случилось в Анголе, - зловещим голосом поддакнул Герн.
- Или в Мозамбике, - мрачно добавила Дафна Прайс.
Слетел тихий ангел и тотчас упорхнул, ужаснувшись столь грозным пророчествам. Малко не знал, что и подумать. План "Ист Гейт" представлялся каким-то бредом, но в Родезии каждый день звучали бредовые речи, отражавшие некую действительность. Самора Машел испытывал трудности внутри страны и вполне мог принять предложение Яна Смита, чтобы выиграть время. Как бы там ни было, нужно было срочно сообщить ЦРУ эти сведения и продолжать копать. Без шума.
- Просто дух захватывает! - воскликнул он, словно у него не оставалось больше сомнений. - Теперь многое изменится.
- Изменится все, - поставил точку Ганс Герн, принимая счет.
Было такое впечатление, что от выпитого лицо его дергалось еще сильнее.
Шел только одиннадцатый час, а ресторан уже опустел. Обезлюдела и Маника-стрит. На ветровом стекле "мерседеса" Ганса Герна красовалась красная наклейка с надписью: "Молись за Родезию".
На прощание Ганс Герн сказал Малко:
- Ничего не сообщайте в течение ближайших десяти дней. Полагаюсь на вас.
- Обещаю.
Едва они уселись в машину, как Дафна Прайс сказала:
- Ганс рассказал вам об этом плане, потому что он его автор. Именно южноафриканцы налаживали связи из Йоханнесбурга. У них хорошие отношения с Машелом: они покупают у него электроэнергию, вырабатываемую в Кабора Басса.
Свеча из душистого воска горела на столе, наполняя благоуханием уютную квартирку. Если бы на полу не была расстелена большая леопардовая шкура, можно было бы вообразить, что оказался где-нибудь в лондонском предместье. Едва они вошли, как Дафна Прайс куда-то скрылась, но вскоре вернулась, обтянутая своей роскошной ночной сорочкой, только на этот раз без пистолета. Правда, без крем-какао и коньяка "Гастон де Лагранж" не обошлось.
- Ты не раздеваешься? - шепнула она, прижимаясь.
Малко думал в эту минуту о Файет, которая, должно быть, ждала его, и совсем не был расположен заниматься любовью.
Дафна Прайс прильнула к нему с поцелуем, долгим, умелым. Благодаря удивительному свойству шелка и кружев возбуждать плотские желания, их прикосновение сильно поколебало благие намерения Малко. Он бросил незаметный взгляд на свои часы. Половина одиннадцатого.
Покинуть Дафну в таком состояние! значило бы нажить себе смертельного врага.
Даже не сняв сорочки, она ждала, опрокинувшись на спину, упершись одной ногой в край низкого стола, а другой - в подлокотник дивана. Малко принялся с усердней за мужское дело. Она блаженно застонала и, закрыв глаза, впилась него с цепкостью муравья. Вдруг она открыла глаза и глухим, изменившимся голосом промолвила:
- Ты с ума сошел! Не так быстро!
Надо было спешить. Она отпихнула ногой столик и с такой силой прижалась тазом к Малко, что причинила ему боль, потом соскользнула на ковер и с помощью самых утонченных ласк дала ему вкусить блаженство. Малко начинал понимать, как ей удалось достигнуть такого положения. Она была на редкость одаренная любовница, в которой удивительно органично сочетались нежность, бесстыдство и чувственность. Как только все было кончено, она поднялась и закурила сигарету.
- Нравится моя сорочка?
- Просто прелесть! Откуда это у тебя?
- Любовник привез из Лондона. У нас таких не достать.