И дальше началась рутина. Правда, всё равно интересная поначалу: пришлось учиться работать манипуляторами, весь процесс происходил в герметичном боксе, где пара искусственных рук брала оборудование, переносила и делала всё прочее. Буквально за десять минут и научился. Подозрительно быстро!
…Взять половину миллилитра чёрной слизистой субстанции из баночки. Перелить в пробирку. Поставить в гнездо в центре среди шести других пробирок. Осветить направленным лучом, выждать сорок пять секунд — за это время чёрная капля в пробирке превращается в белый порошок. Вновь облучить, уже другим лучом, и поворачивать пробирку, пока не исчезнет определённая индикация. Переставить пробирку в гнездо уже в другом месте и закрыть пробкой.
Ту часть, где пробирку нужно было поворачивать, держа под лучом мертвенно-бледного свечения, и нельзя автоматизировать: как сказал Травматург, никому ещё не удалось. Ничего нет сложного, чтобы вращать манипулятором и отреагировать на отсутствие индикации. Но — не получается! Только в присутствии живого человека, и чтобы он всё это время смотрел внутрь пробирки.
— Что будет, если эта чёрная пакость попадёт на кожу? Или внутрь? — Галина сделала небольшой перерыв, завершив первые десять пробирок.
— Зависит от количества и от освещения, — ответил Травматург. — Если до миллилитра — воспроизведёт то, с чем соприкасается. Если при этом на солнечном свету или под определённого спектра ультрафиолетом — с сильным разогревом, вплоть до ожога. Внутрь — то же самое, но медленнее. Если от миллилитра до двадцати четырёх — то же самое, но материал некоторое время будет воспроизводить себя за счёт тканей, с которыми соприкасается. Ничего хорошего, в общем. Если больше двадцати четырёх миллилитров и компактной массой — ассимилирует то, на что попал, часа за три-четыре. Солнечный свет разрушает его, вынуждает образовывать защитный покров. В таком состоянии мимика легко найти и обезвредить.
— Ужас! — Галина вздрогнула. — И вы так спокойно с ним работаете?! А где его нашли такого?
— В Антарктической аномалии, — ответил Травматург. — Да, я знаю, о чём вы подумали. Не настолько страшно и жутко, как в тех рассказах и фильмах. Если вы о мерах безопасности — весь морг, каждое помещение изолируется, стальная оболочка толщиной в полметра. На криостате и во всех помещениях установлены УФ-лампы и автономное питание для них. Наконец, на базе есть устройство стерилизации.
— Какое ещё устройство?!
— Стандартное. Шестнадцать с половиной килотонн. Есть ещё вспомогательные, на случай отказа основного.
— Вот теперь мне страшно, — призналась Галина. — Нет, я справлюсь. Лучше бы не спрашивала!
— Совершенно оправданное любопытство. — Травматург встал из-за микроскопа. — Да вы много успели сделать! Отлично, я сейчас к вам присоединюсь. Все пробирки с конечным продуктом проходят обязательное исследование. Если вы что-то упустили, датчики это обнаружат, и мы уничтожим дефектный вариант. Но лучше, конечно, не допускать брака.
— Как тебе поездка в Новосибирск? — поинтересовался Травматург пятью часами спустя. «Новобранцы» сейчас оставлены в заботливых руках стажёров. Партию «панацеи» удалось приготовить минут за двадцать до предполагаемого времени — отлично работают ребята, стараются. И — ни одной бракованной пробирки. Понятно, что проверок будет ещё шесть, и все придирчивые — но ведь и сам Травматург не привык халтурить. Словом, отлично сработались.
Лаки поёжилась.
— Занятно, но страшновато. Вроде бы и жила там долго, и к климату немного привыкла, а всё равно не по себе. Не знаю, почему.
— Профессор, так мы что — поручили часть работы по Шодан ФСБ? Это официальное решение? — поинтересовался Док.
Профессор кивнул.
— В той мере, в которой я в курсе. Колосова, с которой общалась Лаки, создала — не одна, конечно — свой вариант нашего «Архе». Эффективный и интересный вариант, судя по заключениям экспертов. Они сумели предотвратить распространение амнеотика в своём отделе и, на территории России, лучше всех справляются с каждой манифестацией Шодан. Мы, конечно, сожгли очередной дата-центр первыми. Но Колосова и её коллеги очень быстро во всё вникают — логичные союзники в этом вопросе. Напомню, что именно они ликвидировали когда-то крупнейший дата-центр. Двадцать восемь тысяч эффекторов. С минимальными жертвами.
Магна присвистнула.
— Вам виднее, — пояснила она на словах. — Я их побаиваюсь.
— Правильно делаешь, — кивнул Профессор. — Конечно, всегда есть план «Б», мы никому не доверяем в полной мере. Но Колосова повела себя сегодня весьма разумно, и сама отбилась от семи эффекторов. А мощность передатчика там была в три с половиной раза выше нам известных.