Сегодняшний день, двадцать четвертое июля двух тысяч десятого года должен был войти в мировую историю, как день зарождения совершенно новой мировой политической системы. Та, что была создана в Ялте сорок четвертого, под грохот орудий второй мировой — безнадежно устарела и теперь ее следовало выбросить на свалку истории как ненужную грязную тряпку.
Самолет президента Мексики Боинг-707, раньше принадлежавший Президенту США в воздухе над американской территорией встретил почетный эскорт из восьми истребителей Ф16 Национальной гвардии, с эскортом же его посадили на базу ВВС Эндрюс, где его встретил лично президент Соединенных штатов — по протоколу такая честь оказывалась зарубежным лидерам далеко не всегда. Там же, президент СШВА и президент Мексики, для протокола попозировав перед камерами, прошли к президентскому вертолету S-61, который немедленно взлетел и направился к загородной резиденции президентов США Кэмп Дэвид.
И лишь немногие знали, что Кэмп-Дэвид не станет местом, которое должно было войти в мировую историю. Едва приземлившись, оба президента, оставив большую часть делегаций в Кэмп-Дэвиде, под присмотром морской пехоты США, погрузились в прилетевшие под вечер Си Хоки, корабельные вертолеты и направились в Норфолк, штат Виргиния, крупнейшую военно-морскую базу Соединенных штатов Америки, да, наверное, и всего мира. Именно там, в столовой военно-морской базы были окончательно согласованы и подписаны «Норфолкские соглашения» о создании нового субъекта международного права — Свободной американской конфедерации, соглашения, которые должны были стать началом новой эры в истории всего цивилизованного человечества. Они и стали — прологом времени тьмы, эпохи почти непрерывных войн, продолжавшихся без малого тридцать лет и ставших причиной гибели более девяноста процентов жителей земли. После подписания этих соглашений, мир продержался всего несколько дней.
А потом пришла беда…
Уайтфиш, Монтана
25 июля 2010 года
Два пикапа, прокатных, с наклейками Hertz на стекле, затормозили около длинного, бревенчатого одноэтажного строения. Был поздний вечер, солнце уже село, но небо пока еще оставалось синим, и бледно-серебристый серпик луны одиноко висел над черным частоколом леса…
С водительского места одного из пикапов выбрался человек — высокий, крепкий, коренастый, осмотрелся по сторонам, сделал знак остальным оставаться в машинах. Глушь — она и есть глушь, если центр города как картинка, для туристов — то здесь самая настоящая глушь. Американская глубинка.
Человек посмотрел на качающуюся на цепях под ветерком вывеску «У Дейва», затем неторопливо пошел ко входу. Открыл дверь, звякнув большим бронзовым «рождественским» колокольчиком.
Крепкий, седой как лунь старик, стоявший за прилавком поднял голову от лежащей на прилавке газеты. Приезжий моментально заметил, что в кобуре у старика — длинноствольный револьвер а кобура открыта и рука старика совсем рядом…
— Да, сэр… — голос старика был хриплым
— Мы… туристы. Приехали сюда из Техаса… — приезжий намеренно говорил гнусаво, с техасским акцентом — и хотели бы сходить в лес, посмотреть на оленей.
— Сэр, охота на оленей еще не открыта.
— Мы просто посмотрим. Пристреляемся, так сказать, к осени.
— Сэр, не думаю что местный шериф обрадуется стрельбе в лесу.
Упрямый сукин сын… Ладно.
Приезжий неторопливо достал из кармана кожаный бумажник, открыл его, демонстрируя бляху…
— ФБР.
Старик остался невозмутим
— Мы ищем кое-кого.
И снова старик промолчал он стоял как статуя и спокойно смотрел на приезжего, которого это уже начало раздражать.
Приезжий достал фотокарточку, бросил на прилавок поверх газеты старика. Тот невозмутимо взглянул
— Видели когда-нибудь ее?
— Нет, сэр.
Приезжий наклонился вперед. Он не был сотрудником ФБР — но знал когда надо надавить и как надо надавить. Правда сейчас надавить как следует, мешала отполированная до блеска рукоятка крупнокалиберного револьвера, торчащая из открытой «ковбойской» кобуры висевшей на поясе старика.
— Уверены?
— Да, сэр — улыбнулся старик — мне скрывать нечего.
— Сэр, мы уверены, что эта женщина была здесь. Ее видели в этом городе.