— Нет — ответил Панетта — все они ушли. Судя по следам их было человек десять и ни один из них не получил даже легкого ранения. Чистая работа, ничего не скажешь…
— Вот видите. Ферроса охраняли так хорошо, как только можно охранять в этой долбаной стране, что на другом берегу Рио-Гранде. И тем не менее, его не только убили — нападавшие не понесли ни единой потери, а охранники скорее всего погибли в первые же секунды нападения, не успев ничего предпринять. Это очень серьезно, господа, намного серьезнее чем может показаться…
— И есть еще одна проблема, из-за которой мы, собственно, здесь и собрались…
Начинается… — подумал Гейтс
— Головная машина кортежа при подрыве фугаса… ее буквально смело и она влетела в кафе, расположенное в здании по другую сторону дороги. То что там… в общем, там мало кого можно опознать, из посетителей кафе. Но кое-кого все же опознали. Это Марианна Торн…
Твою мать…
— Это точно? — спросил президент.
— Точнее не бывает, мы сделали экстренный анализ ДНК и опросили ее близких. Она уехала на уик-энд в Мехико со своим новым другом…
— Другом или подругой? — язвительно пошутил Гейтс, чтобы скрыть досаду от того, что все они в очередной раз вляпались в дерьмо…
Президент нахмурился. Он был демократом и темнокожим. А демократическая партия США всегда позиционировала себя как партия, защищающая меньшинства и отстаивающая их права. Самые разные, включая и бисексуалов. Поэтому, говорить об интимных пристрастиях Марианны Торн, да еще сейчас он считал неуместным. Однако, никакого замечания он не сделал…
— Конгрессмену Торну сообщили?
— Да, сэр…
— Как же она там оказалась… — с досадой проговорил президент…
Марианна Торн, двадцатидевятилетняя телеведущая одного из основных кабельных каналов США славилась своей красотой и распущенностью. Беспорядочный секс как с мужчинами так и с женщинами, легкие наркотики, аресты за непристойное поведение в общественном месте и прочие мелкие правонарушения. Рассказы о ее похождениях с регулярностью появлялись на страницах желтой прессы — причем такие, что в консервативном Техасе ее отца прокатили бы на следующих же перевыборах. Но это была Калифорния, штат сексуальной революции и Марианна Торн была одним из его символов. Поэтому скорее, она привлекала на участки молодых избирателей, голосовавших за "папашу такой потрясной телки"…
Из всех собравшихся за этим столом, искренне сожалел о смерти Марианны Торн только один человек — генерал Джеймс Джонс. В то время как другие лихорадочно думали, что следует предпринять в связи с этим в высшей степени досадным инцидентом — ведь конгрессмен Торн был одним из лидеров республиканской оппозиции — генерал Джонс погрузился в воспоминания. Он вспоминал, как Марианна, которой было всего одиннадцать лет весело плещется в бассейне на заднем дворе и что-то кричит, а они с Робертом Торном, тогда еще и не думавшем о политической карьере, наблюдают за ней. Он был единственным здесь сидящим, кто помнил, что Марианна закончила среднюю школу с самым высоким баллом на экзамене за всю историю школы, а потом поступила в Йелль, причем тоже легко, играючи. И если бы не ранняя смерть Кэтрин от рака…
Но получилось так, как получилось. После смерти жены Роберт Торн с головой окунулся в политику, и времени на дочь ему не хватало. А дочь за это ненавидела его — ненавидела страстно и самозабвенно, как могут ненавидеть друг друга только очень близкие люди. Она делала все, чтобы опрокинуть политическую карьеру отца, все ее скандальные похождения имели именно эту цель. А вот теперь она просто оказалась не в том месте и не в то время. Господи, что же делается…
— Джеймс, вы нас слышите?
Голос президента резанул по ушам, генерал Джонс осмотрелся и понял, что все смотрят только на него…
— Что с вами? Вам нехорошо?
— Все нормально… — откашлялся Джонс — я слушаю. Слушаю…
— Мы хотим услышать ваше мнение, генерал Джонс, относительно возможного ответа на гибель гражданки США и других лиц в инциденте на Пасео де ла Реформа…
— Ответа… — генерал Джонс тяжело поднялся, прошел к кафедре, которую успел освободить «отстрелявшийся» на сегодня Панетта — есть два варианта действий. И выбор одного из них зависит от того, через какие очки мы смотрим на эту ситуацию, через розовые или через нормальные. Скажу о вариантах, если позволите. Первый вариант — это то, что мы делаем сейчас. Всеми силами пытаемся перекрыть границу с Мексикой в отношении обоих потоков — потока наркотиков к нам и потока оружия, отмытых денег — в обратную сторону. Бесплатно поставляем полицейскую технику и снаряжение, делимся разведывательными данными, пытаемся превратить мексиканские спецслужбы во что-нибудь более пристойное. Второй вариант — то, что нужно делать в этом случае. Создать серьезно оборудованную границу — не то, что у нас есть сейчас, а настоящую границу, какая была, к примеру у Советского Союза. Или нечто подобное тридцать седьмой параллели [прим автора — имеется в виду граница между Северной и Южной Кореями]. Самостоятельно искать и уничтожать склады с наркотиками и оружием в Северной Мексике, проводить боевые операции по ликвидации главарей бандформирований. Использовать при этом морскую пехоту и силы специальных операций, наносить высокоточные удары. Тогда мы это гнездо выжжем, пусть нам будет тяжело, но мы это сделаем и обезопасим южную границу раз и навсегда. Я считаю, что нужно начать переговоры с мексиканским правительством о совместных действиях армии США и Мексики в районах, находящихся под контролем наркомафии. Мексиканцы, думаю, будут рады помощи, некоторые части страны они контролируют лишь условно…