— Теперь мне все кости перемоют, — сокрушалась свекровь Лены. — И на могилу родителей не езжу, и внука в школу, значит, не провожала!
— Я этой суке устрою! — проорал сын.
— Да ты и сам хорош, — ответила мать.
— Устрою, сказал!!!
И устроил.
В дом тестя он идти не решился, с сыном общался только когда тёща водила мальчика в школу. И Лену подкараулил на улице — синяк расплылся на пол-лица.
— Это тебе, с*ка, за всё!
— Себе по морде дай, козёл! Был бы ты мужиком нормальным, никого на стороне я искать бы не стала!
— Да у тебя бешенство матки! — гаркнул Михаил. — Нехватчица чёртова! Во всём нехватчица!
— Это ты, как мужик — пустое место!
— Да нечего было на меня навязываться! Поймала… с*ка!
— Конечно, ты же ни за что ответственности-то не несёшь! Про сына вообще забыл! Только о дружках своих гр***ных печёшься!!!
— А ты, смотрю, заботливая, матери своей подкинула!
Взаимные претензии сыпались нешуточным камнепадом. А потом схлестнулись так, что соседям пришлось их растаскивать.
— Жаль, отца дома нет, он бы тебе рожу расквасил! — орала Лена.
— Давай, сбегай в лес, приведи своего папашу! Мне с побитой рожей легче будет с тобой развязаться!!!
…Виктор только хмыкнул, когда увидел Лену по возвращении в Москву.
— На косметике зато сэкономишь!
Она промолчала — ничего, не нужны ей его слова сожаления, пусть подкалывает, она готова была сейчас от Виктора снести любое, лишь бы остаться с ним. Её муж, помимо удара в глаз, одарил её угрозой — он пообещал выписать её из своей квартиры после развода.
Лена теперь была готова больше, чем на «всё», но Витя ничего не хотел. Как Лена ни ластилась к нему, от близости он отказался и посоветовал фингал показать врачу, вдруг глаз повреждён. Виктору было не до секс-марафона, его изглодали непроходящие тоска и сожаление. И он только отмахивался от обещаний, что как только синяк хотя бы перестанет болеть, так они и…
Виктор принялся расспрашивать Лену о сыне.
— Он там лучше всех учится! Он вообще у меня смышленый! Только вот по мне скучает. И по каратэ. Он же здесь ходил…
— Ему нравится каратэ? — решил уточнить Виктор, ведь может мальчишка просто очень хочет жить с мамой. — Или это твоя скотина рогатая запихнул его в секцию?
— Скотине рогатой, по большому счёту, нет до него дела. Он сам захотел, когда мы с ним стали занятия выбирать.
— Лен… А как сына-то зовут?
— Ваня.
Он задумался — его Илья не хотел заниматься каратэ, а Виктор не раз предлагал попробовать.
— Знаешь… Давай может… я с ним познакомлюсь? Ближе к новому году, заберем Ваню на каникулы. Если всё в конце концов сложится, пойдёт потом здесь в школу, секцию каратэ для него найдём.
Лена оцепенела.
Виктор и сам-то от себя не ожидал такого предложения. Неужели настолько ему тошно? Или он решил с Ленкой остаться, чтобы не трепыхаться по поводу бабы? Так что ли?
Лена была потрясена — вот с ним какие перемены произошли, о сыне её спросил…
У Лены после этого разговора вертелась только одна мысль — «Неужели Витя решил… И хочет попробовать забыть о Вере?»
…Сама же Лена о Вере не забыла. Зря что ли она информацию добывала? Нет, всё ещё зыбко и непросто, поэтому расслабляться нельзя! И вообще. У неё уже проклёвывался планчик…
И оставшуюся неделю своего отпуска посвятила тому, что ходила неподалёку от дома на Тверской улице, где был зарегистрирован Сергей Витальевич Амелин. Она прикрыла синяк вокруг глаза тёмными очками и пыталась напасть на его след.
Но это оказалось невыполнимой задачей. Не то что в дом, к дому было не пройти. Вход во двор преграждал шлагбаум.
Она пыталась поговорить с охранником, но он, конечно же, не пустил её к мужчине, который поставил ей синяк и который должен за это ответить.
— Вам надо в полицию, женщина, обратиться. А до этого — в травмопункт. Только вот синячок-то у вас уже желтеет. Может, вы сами шандарахнулись обо что-то? Старенький синячок, уже трудно определить, когда он появился, от какого удара…
— Пропусти, а? Мне просто с ним поговорить надо.
Ничего ей не ответив, охранник удалился в свою будку.
Лена почти несколько дней провела на Тверской. Но ничего… Ни охранник не менялся, видимо, иногородний и вахтенным способом работает! Ни этот Амелин не появлялся, ни Вера.
Но сдаться Лена не могла. Потому что Вера всё ещё жила в мыслях Вити. Лена чувствовала это.
Может, появление Вани его немного отвлечёт? Он вон как заинтересовался его увлечением каратэ.
— Попробовать что ли намекнуть о комнате для Вани? Мебель подберём!
Но она боялась даже заикаться о деньгах. Ведь тут же Витя вспомнит, что половину теперь Вере отстёгивает и…
Эта мысль о деньгах коробила Лену. Конечно, на ней это не отразилось, Витя по-прежнему щедро давал ей деньги на хозяйство, от этой суммы и на личные траты нормально оставалось. Лена по-прежнему не трогала свою получку. Но — на будущее! Раз Витя уже повёлся на совместную жизнь с ребёнком! Вообще, с какой стати так делиться? И главное, он не подал апелляцию! А может, ждёт? Только чего?
Сейчас Вера половину оттяпала, потом сынок нарисуется, которому придётся помогать — женитьба, да и внуки будут Витины!
— Блин, где денег-то взять такую уйму?! — Лена терзалась догадками, но у Вити, конечно, ничего не спрашивала. — А может, это пока их Илье восемнадцать лет не исполнится? Витя всё же, наверное, рвал бы и метал, если бы пришлось так раскошелиться! А он только тоскует и пьёт!
Но говорить с ним об этом — ни-ни! Ничего, что напомнило бы о Вере! А там уж посмотрим, как у него с деньгами будет!
Деньги.
А со своими сбережениями Лене, получается, начать расставаться придётся! Потому что Вера до сих пор была препятствием… А для устранения препятствия нужна была обширная информация.
* * *
Октябрь оказался тёплым и приветливым, будто радовался за новую жизнь, которую Вера позволила себе принять.
— И улица Октябрьская! Как же там хорошо!
Вера возвращалась в работы. Ей сегодня пришлось пораньше уйти из дома, но это были приятные хлопоты! Сергей, конечно же расстроился, но сказал, что он тогда поспит, а то вялость его какая-то одолела.
Вера приближалась к Октябрьской улице и подпевала радио.
Вера была счастлива. Жизнь её теперь переливалась и искрилась, будто поверхность тёплого моря в солнечный день.
Теперь она была совершенно спокойна и ни о чем не беспокоилась. Сергей относился к ней, как к какому-то божеству, и она постепенно менялась — перестала вздрагивать, исчезло напряжение. В быту Вера стала беззаботной… Вера жизнью наслаждалась — они с Сергеем перебрались в эти хоромы, так она называла квартиру на Октябрьской. И временами наведывались в Звенигород.
В квартире обжитыми были только комната Сергея и кухня. В комнате был минимум мебели, а в кухне — плита, буфет, стол и пара табуретов. И они принялись обсуждать ремонт, вернее его эстетическую часть. Ведь стены уже были выровнены, потолки натянуты, паркет положен. Им надо было решить принадлежность каждой комнаты, выбрать обои и обстановку.
— Серёж, а может, по мере необходимости будем это делать?
— Тогда надо всё выбрать для спальни!
— А кухня?
— Давай сразу и кухней займемся, и спальней! А то да, ты так вкусно готовишь! Надо, чтобы была классная кухня у нас!
— Серёж, ты даже не представляешь, какое это для меня счастье — готовить для тебя!
— Представляю! Ты же иногда разрешаешь себя в магазин отвезти. Вот тогда у меня кайф!
Он возил Веру по магазинам одежды.
— Знаешь, я начала удовольствие от примерок получать! Сама себя не узнаю!
Сергей ей столько уверенности дал! Она чувствовала себя красивой и желанной. Им так хорошо было вместе!