На следующий день въезжаем в сопредельное государство.
Проверка документов и таможенный досмотр российскими пограничниками; вполне корректные и деловитые молодые люди.
В Ростове вагон наполовину опустел, а мне вдруг дошло, что завалявшиеся в карманах украинские копейки—их набралось ровно на гривну—нигде уже, за пределами данного поезда, не получиться отоварить, и я направился в вагон-ресторан, имея ввиду бутылку кефира из холодильника, но тот оказался дороже наличных монеток.
Тогда я решил действовать через проводниц в своем вагоне и заказать вечером чаю, да к тому же и с сахаром, но они мне объяснили, что с момента отправления из Киева, как только я заплатил им за постель, мне полагается бесплатный чай, хоть даже и с сахаром.
Приятное открытие в последний вечер путешествия…
В два ночи я сдал постель проводницам и сошел на минводский перрон.
Масса людей сидели под фонарями вокруг вокзала на своих чемоданах и сумках.
Наверное, наслаждались ночной прохладой, а может были напуганы сообщениями об очередном взрыве на одном из северо-кавказских вокзалов, где террористы оставили сумку в зале ожидания, вышли и – сумка рванула с немалым числом жертв…
По пути следования ночного автобуса в аэропорт была еще одна проверка документов.
У меня сошло гладко, хотя в Степанакерте ходили слухи, будто на этой самой заставе под видом штрафа грабят граждан НКР за паспорт устаревшего образца из времён Советского Союза, когда ты и без него мог свободно проехать из Риги во Владивосток.
Зато патрульный прицепился к какому-то украинцу: куда едешь, да какие-такие родственники, и что ещё за отпуск?
Поди ответь даже на самый простой вопрос в 3 часа ночи, когда экзаменатор тобою явно недоволен и вооружен автоматом Калашникова.
Меры эти, как видно, приняты после взрывов и неоднократных захватов террористами автобусов с мирными пассажирами в минводском аэропорту.
Но вот шлагбаум поднят, автобус останавливается у автовокзала и все мы дружно сходим, но к зданию аэровокзала, по ту сторону площади, бреду только я один.
Когда сквозь стеклянную дверь входа, сидевший на своём посту милиционер различил возникающего из предутренней мглы бритоголового бородача с туго набитой сумкой через плечо, его широкие усы встревоженно наёжились.
Опять началась проверка паспорта и расспросы куда путь держим.
Ответ его удовлетворил, и я получил доступ внутрь…
Какая разительная перемена случилась с аэровокзалом по сравнению с ним же конца 80-х!
Теперь тут не наберётся и двух десятком ночлежников, правда, на всё тех же неудобных для спанья скамьях, под которыми, как и прежде, бродят задумчивые коты.
Тихо, сонно, сумрачно.
За аквариумными стенами понемногу начинает светать.
Я отправляюсь в туалет на утренний горшок и для прочего гигиен-ритуала, а по возвращении на меня степным орлом отвязался усатый мент: как я смел оставить свои вещи, они повсюду должны быть при мне!
Бедняга! Чего он только не передумал за эти 10-15 минут, когда бородач куда-то скрылся, а одинокая, угрожающе набитая сумка стоит, вселяя ужас, под пустой скамьёй…
Мало-помалу зал начинает наполняться движением; заходят пассажиры из городских автобусов, звучат объявления на ранние рейсы.
Вот, наконец-то, зажегся свет и сдвинулась занавесочка в кассе № 9, которую арендует какая-то армянской коммерческая авиакомпания.
Компьютер в кассе покуда что отсутствует и все вопросы кассирша решает через свой мобильник; услыхав цену билета, я понял, что всех моих 80 долларов и 4 тыс. драм не хватит, чтобы сегодня же приземлиться в Ереване.
Эту унылую арифметику прервал высокий гибкий парень, обвязанный легким свитером по плечам, по моде парижских свободных художников.
Приблизившись к небольшой очереди пред кассой № 9, он обратился к её участникам с вопросом на армянском языке: нет ли желающих доехать до Еревана за 50 долларов – до Тифлиса он довезет на собственной машине, а оттуда купит билет на автобус Тбилиси-Ереван.
Боясь поверить в шальную удачу, я отхожу с ним в сторонку, чтоб выразить согласие на предложение, которое мне по карману.
Только сначала он захотел посмотреть мой паспорт, потому что на всех границах будут проверять.
Убедившись, что документ в порядке, перевозчик просит подождать ещё часок—не больше—пока он тут походит собрать ещё попутчиков, которые вот-вот прибудут московским рейсом.
Я честно прождал ровно час и ещё пятнадцать минут, покуда понял, что чем-то не понравился водителю и он, на всякий, смылся от греха.
Однако, за время ожидания во мне вызрела четкая идея – добраться до Тбилиси на электричках, а оттуда автобусом в Ереван.