Но впереди ее ждало препятствие в виде размытого силуэта какой-то
неопрятной старухи, неизвестно с какого перепугу здесь очутившейся, и Ксюша
поняла, что вот сейчас все ее сэкономленные минуты бездарно сгорят.
Старая развалина почти распласталась бесформенной кучей на темной
дорожке и что-то разглядывала у себя под ногами, водя головой, словно
пресноводная красноухая черепаха на каменистом дне акватеррариума в
поисках сбежавшего у нее из-под носа мотыля.
Старухино грузное тело перегородило неширокий проход, однако Ксюша
не собиралась церемониться и уже примеривалась поставить обутую в мягкий
унт ногу на свободную полоску асфальта между бабкиным носом и кирпичной
стеной, с тем чтобы прошмыгнуть и бежать дальше. Но скрипучий старческий
голос попросил «деточку» посмотреть, куда там завалился ее, бабкин, костыль,
без которого она «не ходок», и Ксюша смирилась.
Бабка распрямилась, а Ксюша, напротив, наклонилась вперед,
вглядываясь с темень под ногами, но вдруг почувствовала внезапно сильный
толчок, нет, не толчок, а взрыв внутри себя. Пронзительный, беспощадный
взрыв холодно-каменной боли. Боль взорвалась внутри, сокрушив и Ксюшино
сердце, и Ксюшин мозг, всю Ксюшу сокрушил этот взрыв. До самой ее смерти.
– Блин, – ругнулась Дашка, отойдя ровно два шага от прохода с
железными воротами, – мобильник в пальто оставила. Нужно Ульянову догнать.
– Да ну, забей, – попытался отмазаться Андрей. – Через десять минут у
метро встретимся, тогда и заберешь.
– Ага! И чтобы она мои эсэмэски прочитала, да? Или сейчас вообще
зайдет в какой-нибудь подъезд и все мои контакты просмотрит!
И Даша, не развивая тему дальше, развернулась и заспешила вслед за
подругой в подворотню. Она пробежала совсем немного по темному ущелью
между слепыми стенами домов и остановилась, всматриваясь. Впереди какие-
то люди копошились на земле и не могли подняться. Дашка медленно подошла
ближе, и страх обдал ее ледяной волной, потому что она увидела, что это
Ксюша неподвижно и мертво лежит ничком на асфальте, а рядом с ней
шевелится какая-то старуха. Только старуха не лежала, она сидела на
корточках. И эта старуха, в сопливом дождевике поверх пенсионерской ватной
одежды и в больничных бахилах поверх пенсионерских войлочных бот, резким и
сильным движением руки выдергивала нож из спины мертвой журналистки
Ксении Ульяновой.
Даша вскрикнула, старуха обернулась. Их глаза встретились, и Дашу
ударило чужое бешенство, рванувшееся из глаз, от оскаленного рта, от всей
этой сведенной судорогой злобы скрюченной и какой-то нереальной фигуры.
Даша отчаянно закричала. Ей показалось, что страшная старуха сейчас
кинется и на нее, Дашу, и тоже вонзит в нее нож, уже испачканный Ксюшиной
кровью. Она услышала, как Андрей подбежал и встал сзади, как взволнованно
выкрикнул: «Что случилось?!»
Даша резко развернулась, стукнувшись носом о какую-то железку на его
куртке и посмотрела безумными от ужаса глазами. Зажав рот рукой, она
метнулась прочь.
Она бежала, не останавливаясь, бежала долго и совершенно отчетливо
слышала топот ног у себя за спиной. Она была уверена, что это убийца
торопится ее настичь, поэтому из последних сил бежала и бежала вдоль
длинного ряда домов в надежде увидеть патрульную машину или хоть кого-
нибудь, кто смог бы ее защитить от ненормальной старухи с окровавленным
ножом, зажатым в артритной руке.
Когда ослабевшие ноги стали подкашиваться от усталости, и морозный
воздух окончательно ободрал не только горло, но, кажется, даже и легкие, она
услышала сзади знакомый голос, который окликнул ее: «Стоп, Даш, да
остановись ты, наконец!»
– Погоди, – сказал запыхавшийся Андрей, останавливаясь рядом, – давай
постоим. Подумать нужно.
Но Дашка не могла ни думать, ни говорить. Ее трясло, и это можно
понять. Ее сотрясала такая дрожь, что зубы клацали, как она ни старалась
стискивать челюсти.
Тогда Андрей сказал:
– Я провожу тебя домой. Хотя, думается, прежде всего нужно позвонить в
полицию.
Даша, туго обнимая себя за плечи, нервно произнесла:
– Я не поеду домой.
Андрей помолчал, а потом спросил с сарказмом:
– А куда ты поедешь? Или ты хочешь еще немножко погулять по
вечерней Москве?
– Я не поеду домой, – с нажимом повторила Дашка. – У Игоря сейчас там
тусовка, и мне не нравятся его гости. Я его предупредила, что сегодня домой не
приду.
– Ну тогда я тебя провожу, куда ты там хотела. Или я не понял?.. Или ты,