сигналов, либо не хотел уступать полосу, справедливо опасаясь, что таким
образом его могут вынудить прижаться к обочине и остановиться.
Вместо этого он притопил еще больше и рванул в закоулки за Садовым
кольцом, стараясь прорваться к третьему транспортному. Валерию его тупое
сопротивление разозлило чрезвычайно, и она решила пренепременнейше его
догнать.
Пижон рвал когти не по-детски, проскакивая перекрестки на желтый свет.
Бурова не пасовала, хотя ей доставался уже красный, и все это под зорким
взглядом камер наблюдения. Превышение скорости, обгон через две сплошные
и поворот под запрещающим знаком гаишники ей тоже не простят. Но Бурова,
забыв про окружающий мир, с азартом маньяка неслась за негодяем,
посмевшим обидеть Надежду Михайловну и задумавшим смыться, не
подчинившись Лериным приказам.
Автомобиль негодяя, по-ковбойски лихо взвизгнув покрышками, свернул в
тесный проулок между домами, Валерия рванулась за ним, и Миха сердито
заскрежетал, продираясь следом и царапая бок о раскорячившийся не к месту
ржавый короб мусорного контейнера. Лера крепко зажмурилась, чтобы не
слышать его возмущенного вопля, и поэтому прозевала бак поменьше, видом
напоминающий стакан из Макдоналдса и тоже не очень удачно торчащий у них
на пути. Бак гулко откатился к бетонной стене, посланный в нокаут Михиной
фарой, из его зева вывалились отбросы, упакованные в разноцветный
полиэтилен. Лера подумала мельком, что фара, скорее всего, кирдыкнулась.
Крутанувшись от бака, она напоролась передним правым на щербатые
ступеньки, ведущие к какой-то замурованной двери, Миху хорошо тряхнуло.
Валерия озверела. Сейчас они выберутся на нормальную дорогу, и она
поймает этого гоблина. И тогда он ответит за все. И за Кирееву, и за Миху, и за
ее, Лерины нервы и испорченное на фиг настроение.
На нормальную дорогу они так и не вышли. Феликс Зубов почему-то был
уверен, что все московские дворы насквозь прошиты магистралями. Но он
наглухо застрял, когда пытался проскочить на параллельную улицу по узкому
проезду между обшарпанной стеной бойлерной и решетчатым металлическим
забором пустующего детского сада. Он бы и проскочил впритирочку, ширина
проезда позволяла, но впереди его ждал сюрприз в виде железобетонной сваи,
уложенной поперек дороги и уже основательно вросшей в асфальт. Он поздно
заметил преграду и не сразу сообразил, что попал в ловушку.
В зеркале заднего вида совсем близко от его бампера виднелось рыло
внедорожника из семейства мерседесов, обвешенного блестящими шнягами.
Внедорожник гнался за ним с того момента, как Феликс покинул место событий,
а вернее, сбежал, потерпев фиаско. Это было неправильно, такого быть не
должно, но это случилось.
Та отвратительная женщина ему не подчинилась, и он был зол. А еще
она проковыряла дыру в стекле, и теперь придется менять стекло. Она
ускользнула, а значит, теперь у него появилась новая проблема. Возникла ли
мадам на его горизонте спонтанно или сумела что-то разнюхать, было уже
неважно. Затея с цианидом дала сбой. Хорошо хоть, обеззараживание
проводить не придется. С момента старта он ехал с открытыми окнами и
здорово мерз, но зато пахучая дрянь полностью выветрилась. Летучая штучка,
ничего не скажешь.
Пузырь с цианидом он позаимствовал вчера во время визита на одно
невзрачное предприятие, которое специализировалось на изготовлении
пластиковой тары. Так прихватил, на всякий случай. Он приезжал туда
договориться о небольшой поставке для нужд своего консервного цеха, а
самодовольный и тщеславный хозяин пошел водить его с экскурсией по всем
закуткам этого убогого заводика. В том числе и на склад, где у него просто так,
без всякого должного охранения, на нижней полке стеллажа стояли картонные
коробки вот с этими самыми бутылями.
Но акция не удалась, и теперь нужно срочно покидать этот город. Хотя,
почему срочно? Он купит себе новый мобильник, съедет из гостиницы на
съемную квартиру и посмотрит, как будут разворачиваться события дальше. А
этой бабе в любом случае никто не поверит. Она пьяная была и все придумала.
Так что можно никуда не съезжать.
Здравый смысл подсказывал, что следует срочно вываливаться из
салона и ходко чесать через дворы, не допуская контакта с загнавшими его в
тупик бандитами. Вот только машину здесь бросать не хотелось. С дырой в
боковом стекле «Фольксваген» разденут на счет раз. Конечно, он может
покататься на Игорьковой. Тому машина не скоро понадобится. Но свою
машину все-таки жалко.
Поэтому Феликс решил перетереть с ребятами из «мерса». Вполне
возможно, что его приняли за кого-то другого или же он сможет с ними
договориться мирно, разобравшись в предъяве.
Его осенило. Ну конечно, его приняли за другого! Он даже хлопнул себя
по лбу. В этом городе о нем вообще мало кто знает и гоняться за ним просто не
кому. А он, придурок, перепугался, кинулся удирать. А надо было притормозить,
когда намекали. Хотя себя он ругать не будет. Стальные нервы нужно иметь,
чтобы все оценивать трезво, после всего того, что с ним произошло в течение
последнего часа.
Он выбрался из-за руля, демонстративно потянулся, разминая плечи, и
расслабленной походкой направился к «мерсу».
Водитель внедорожника при его приближении тоже открыл дверь и
выступил наружу. Собственно, и не водитель это вовсе был, а барышня, правда,
не тургеневская. Ни своей конституцией, ни возрастом, насколько Феликс мог
судить о ее возрасте, на тургеневскую она никак не походила. Напротив, на
кустодиевскую – ее крепкие икры, обтянутые джинсами, были втиснуты в мягкие
голенища полусапожек на толстой рифленой подошве, а сама она была одета в
короткую куртку-дубленку. Из-под куртки по-рэперски топорщился длинный
свитер, который с задачей маскировки не справлялся, а напротив, даже
несколько усугублял богатырские обводы бедер. Тем не менее это была
барышня, а кроме нее в машине никого не наблюдалось. Феликса ничуть не
насторожил ни задиристый курносый нос, ни волнистые каштановые волосы,
туго стянутые в толстенькую метелку, торчащую на макушке, как у воинственных
аборигенов новозеландских островов.
Зубов хищно усмехнулся и решил не тратить время на переговоры. Он
остановился в метре от нее и сказал холодно и презрительно:
– Тачку убери. Живо.
И так же холодно и презрительно сморщился, оглядывая ее с ног до
головы.
Другая бы смутилась, а Валерия только разозлилась еще больше.
– Слушай сюда, – процедила она, – никто никуда не едет. Я бы могла тебя
одной рукой в свою машину засунуть и доставить, куда надо, но не хочу салон
пачкать. Мы с тобой тут подождем в тенечке, а я Киреевой позвоню. Знаком с
Киреевой? Она приедет, ты извинишься, и мы подумаем, прощать ли тебя, а
дальше – видно будет.
– И как же вы собираетесь меня удержать? – ерничая, спросил ее Зубов
и, сунув руку во внутренний карман, вытащил складной нож. Однако, не
перочинный. И щелкнул, выбрасывая лезвие. Теперь он больше не изображал
глумливого идиота. Он смотрел на нее со злым прищуром уголовника, которому
нечего терять. От взгляда этих глаз даже Валерию проняло, и она тихонько
ойкнула.
Лера не знала наверняка, применит ли психованный ублюдок свое
оружие или только пугает. Еще Лера не знала никаких приемов самообороны.
Она не могла молниеносно схватить его за запястье и заломить за спину руку,
вывихнув плечевой сустав, а потом, в азарте схватки, садануть ребром ладони
по предплечью и сломать уроду еще и предплечье. Не могла она и, лихо