Василий ее опередил. Он сказал торопливо:
– Прошу прощения, люди, но мне надо на участок, а то там без меня они
наколбасят. Я вас пока снаружи закрою.
И опрометью кинулся к двери, не забыв, и в самом деле, закрыть ее на
замок.
– И что мне теперь делать, госпожа Киреева? Меня к тебе тянет… Сильно
тянет… – прошептал ей на самое ухо Лапин и прижал ее ладонь к своей
рельефной груди, плотно накрыв своей ладонью.
– Меня тоже. Меня тоже к вам тянет, Иван Викторович, – взволнованным
шепотом призналась Надежда, уткнувшись носом в его водолазку.
– Может, возьмешь заявление обратно? Я тебя сделаю начальницей над
всеми уборщицами. И разрешу ходить без синего халата. А в обеденный
перерыв мы с тобой будем вместе ездить обедать в какое-нибудь кафе. Или
ресторан, если тебе больше нравиться ходить по ресторанам. И Ираиду я
прогоню, хочешь?
– Нет.
– Почему?!
– Грязно.
– В смысле?
Но он понял, о чем она говорит.
– Тогда давай уже лечить твою аллергию. Сейчас масса всяких
препаратов. И врачи попадаются хорошие. Я поспрошаю среди знакомых, мне
кого-нибудь порекомендуют. Согласна?
– Видишь ли, Иван. На самом деле у меня нет никакой аллергии. Это
такая исторически сложившаяся ложь. Она меня часто выручала. Но… Есть
одно но. Есть человек, который может быть против того, чтобы я пила чай в
компании с тобой и Коляном.
– Твой муж, – желчно проговорил Иван.
– Муж? Ах муж… Мы разводимся скоро, я не говорила? Нет, не муж. Я
беспокоюсь, что сыну может это не понравиться.
И Лапин с непонятной для Нади интонацией произнес:
– Сыну... Да, твой сын, действительно, мужик серьезный.
С Инесски все как с гуся вода. Как будто и не было бессонных двух
недель и ожидания, что позвонят и заберут на нары. Она командовала на
Надиной кухне так же нагло, как и обычно, хотя нет, кое-что новенькое все же
появилось. Инесска спросила, какого чаю Наде заварить.
Можно и чайку попить, время есть. Сегодня у них один гость на двоих, и
этот гость сам к ней напросился. А потом уже напросилась и Инка, когда узнала,
кто придет к невестке на чай. И даже испекла торт. Бисквитный торт ей всегда
удавался.
Они сидели, звенькая ложками в чашках в красный горох, и молчали.
– Надь. Ты точно решила разводиться? – наконец коснулась больной
темы Инесса.
– Да. Точно.
– Ты, Надь, прости его. Не держи зла.
– Защитница нашлась. Да не собираюсь я на него ничего держать. Если
на то пошло, я ему сыном обязана. А что до обиды и прочего… Со временем,
наверно, и это пройдет. Он сейчас у тебя обитает? Я хотела сказать, он домой
вернулся?
Инесса сопнула носом:
– Нет. Наверно, на даче вашей. Или у бабы. Извини, Надь.
– Да пошел он, – в сердцах проговорила Надя и встала, неизвестно
зачем. Полезла на полку за печеньем.
– Ты чего, печенье жрать собралась? – возмутилась Инесска. – Аппетит
перебьешь, торт есть не будешь, а я старалась, пекла.
Зазвонил дверной звонок, и с розовым букетом наперевес в прихожую
ввалился Сергей Михайлович Кутузов, оперуполномоченный полицейский
лейтенант. Нет, минуточку, теперь уже капитан. Ему недавно дали капитана, и
именно это явилось причиной и поводом напроситься к Надежде на чай. Он
считал, что кое-чем обязан Надежде, а она не отрицала. Это очевидная вещь.
Конечно, обязан.
Кутузов выпучил глаза, увидев на кухне недавнюю подозреваемую по
делу, но быстро сориентировался, принялся громогласно высказывать Надежде
Михайловне восхищение ее умом и дерзкой смекалкой и призывал Инессу к
нему присоединиться.
Торта он съел много, больше половины схомячил. Инесса была довольна.
Интеллигентно вытер губы салфеткой, поблагодарил милых дам за шикарное
чаепитие и спросил:
– А почему это вы, милые дамы, ко мне с вопросами не пристаете?
– А зачем нам приставать, Сергей Михайлович? Мы и так все знаем.
Можем сами вам все подробно рассказать, – с самодовольной ухмылкой
ответила Надежда.
– Это даже интересно, – саркастически произнес задетый за живое опер,
– расскажите.
– С самого начала?
– Давайте с самого начала.
И Надежда, поигрывая чайной ложечкой, принялась излагать.
Феликс Зубов, действительно был дальним родственником брата и
сестры Врублевских. И он действительно про них не вспоминал, живя в
относительном благополучии в подмосковном городке Редникино, откуда Игорь
и Даша уехали около десяти лет назад, перебравшись на постоянное
жительство в Москву. Хотя в столицу Зубов наезжал регулярно – по делам
бизнеса или развлечься.
Совершенно случайно он узнает, что владельцем известной сети
магазинов электроники является ни кто иной, как тот самый четвероюродный
Игорь, и тогда собственное Феликсово благополучие, состоящее из цеха по
переработке капусты, двухкомнатной квартиры в пятиэтажке рядом с
железнодорожной платформой и год назад приобретенного «Фольксвагена»,
померкло в тени чужого богатства. Он теряет душевный покой. Зависть – очень
сильное чувство.
– Он узнал неслучайно, – перебил ее Кутузов, – вернее, не совсем
случайно. Общий знакомый, вернувшись из Москвы, рассказал ему, что видел,
как Игорь садился в крутую тачку после того, как гарсон подогнал ее к дверям
ресторана на Моховой. Зубова это задело, и он решил позвонить Врублевскому,
чтобы убедиться, что общий знакомый обознался или напутал.
– Да, наверно ему действительно на этот счет требовалось успокоиться.
Для этого он звонит Игорю и напрашивается к нему в гости. Приезжает и
убеждается, что Игорь, действительно, богат, причем богат даже по столичным
меркам. Я думаю, что первый визит к Врублевским он сделал давно. Год назад
или полгода как минимум. С каждым следующим посещением его зависть все
больше наливалась силой и матерела. И наконец, настал момент, когда он
просто не мог ее в себе носить, она потребовала выхода. Зависть, как известно,
действует двояко, либо-либо: вариант первый – уничтожить, вариант второй –
отобрать и присвоить себе. Зубов остановился на втором варианте, как вполне
проходном, и начал разрабатывать стратегию. Он выяснил, что здоровье Игоря
весьма слабое. Я сама про его диагноз толком не знаю, предполагаю лишь, что
связан он либо с внутричерепным давлением, либо вообще с опухолью
головного мозга.
– И то, и то, – подтвердил ее предположение Кутузов. – И с сердцем
проблемы. Ему нужен уход и покой, тогда, может, и протянет подольше. Уход он
себе обеспечит, а вот без стрессов в бизнесе не обойтись.
Надежда согласно кивнула и продолжила:
– Так вот, Феликс узнает, что по здоровью Игорь находится в группе риска.
А также, что он очень привязан к сестре. Вывод напрашивается сразу: если
случится несчастье с сестрой, то брат на этом свете задержится недолго.
Конечно, расчет Феликса на скоропостижную смерть Игоря мог и не
оправдаться, но ведь все равно надо было с кого-то начать. Феликс выбрал
Дарью. У него не было в Москве знакомых в определенных кругах, и он не хотел
обращаться к наемникам. На профессионального киллера денег Зубову было
жалко, а с любителем из шантрапы могут случиться проблемы. Не выполнит
заказ, попадется полиции, сольет заказчика, ну и так далее. Он решил сделать
все сам. Если это могут делать другие, почему бы то же самое не сделать
самому. Я сейчас рисую картинку предположительную, прервите меня, если я
ошибусь в выводах.
Кутузов произнес с улыбкой:
– Пока все так. Рисуйте дальше.
– Так вот. Он изобретает схему. Ключевая ее идея заключалась в том,
чтобы замаскировать убийство Дарьи в ряду схожих убийств. Но как это
сделать? Средство достижения невольно подсказала ему Галина Шевчук,