Рассказывая, Денисов нашел повреждение в проводке, оно оказалось близ кровати, на которой сидел Новожилов. Привычными ловкими движениями Денисов зачистил один конец провода, бросил его вниз на спинку кровати и взялся за другой. Новожилов опасливо отодвинулся от шнура, вынул наконец руку из кармана и сел ближе к окну. Теперь он лишь искоса поглядывал на электрика, не выпуская из виду «топографов», которые все еще возились на лугу. Денисов был поглощен возней с электричеством, что-то насвистывал. Потом он выпустил второй конец провода, и тот упал на ржавую панцирную сетку. Бывший заводской электрик переставил стремянку и перешел к пробкам.
— Да, электрический ток — штука серьезная, — снова заговорил он, — а научно говоря, перемещение электрических зарядов в телах или в вакууме…
— Учился где? Или так, самоучкой? — спросил Новожилов.
— Учился. Ты про электрический стул слыхал?
— Слыхал. — Постоялец зябко передернул плечами. — Сразу насмерть или мучаешься?
«Да он же совсем-совсем темный! — подумал Денисов. — Рассказать кому-нибудь — не поверят!»
— Сразу… — Он поднялся на стремянку. — В момент!
Новожилов покосился на почерневшие оголенные провода, лежавшие на кровати, и тихо подался в сторону.
— Не двигайся! — сказал вдруг Денисов, изумившись странному звучанию своего голоса. — Сиди тихо, Новожилов, а то поверну пробку — и будет электрическая кровать!
Первым движением Новожилова было сунуть руку в карман за «байярдом». Направленное на него черное дуло было не так страшно — это в его жизни уже случалось. Но сила, таившаяся в полусгнивших проводах, фарфоровый изолятор — копеечная штука, чуждая обычного его круга вещей, парализовали Новожилова…
— Вверх руки!
Он медленно поднял руки в ожидании неминуемого электрического разряда.
— Я сразу догадался, что он из уголовного розыска! — восхищенно рассказал Кристинину Лукьяныч, когда Новожилов и остальные были уже в машине. — Когда еще лестницу попросил! Я и топор в дом принес… Если что, думаю, я своего постояльца по башке!
— А вот этого нельзя, — сказал Кристинин.
Кружа по лугу с теодолитом и заполняя тетрадку черточками и значками, он еще раньше понял, что Денисов может рискнуть на задержание в одиночку. Сам Кристинин так бы и поступил: преступник вряд ли мог ожидать, что трое инспекторов будут возиться у теодолита, когда четвертый начнет действовать. Но одно дело — старший инспектор МУРа Кристинин, другое — новичок, слушатель учебных сборов!
— …Я попрошу Денисова подсоединить проводку… Ничего, мы подождем. — Кристинин попрощался с хозяином и пошел к машине.
— А все-таки хорошо, если бы интернат! — вздохнул Лукьяныч.
Обратная дорога из деревни показалась короче и быстрее утренней. Равномерно покачивалась высунувшаяся из кузова рейка, постукивало пустое ведро. Инспектора почти не разговаривали между собой, только Новожилов, сидевший между Горбуновым и Губенко, не умолкал ни на минуту: ругал Лукьяныча, Денисова, не так, по его мнению, посмотревшего на него Кристинина. Он по-прежнему бессмысленно и глупо искал ссоры. А вот о том, что в сторожа у магазина он не попал, а попал его сообщник, тоже вооруженный «байярдом», Новожилов молчал, хотя сделать заявление об этом было для него крайне важно: арестованный несколькими неделями раньше Косой Федор уже валил все на скрывавшегося Новожилова.
На шоссе их встречал закрытый светло-серый фургон. Старший конвоя приветствовал Новожилова как старого знакомого. Тот сразу успокоился, выходя из «газика», сложил руки за спину.
Когда Новожилова увели, в машине стало просторно и тихо.
— Ты где будешь работать после школы подготовки? — спросил Денисова Губенко. Всю обратную дорогу он упорно молчал.