Глава четвертая. Пир
Итак, Дама Окна названа проводником самой благородной Любви. Ну что же, вполне может быть. Любовь к Беатриче обрушилась на Данте горным обвалом, с Дамой Окна все было иначе. Чувства поэта росли постепенно, он шел к признанию новой любви три года. Возможно, это намек на то, что при определенном терпении и добродетельности природа Любви открыта всегда. Вполне возможно, что Данте извлек еще один урок из новой привязанности, и он помог ему глубже проникнуть в природу Беатриче. После ее смерти, после утраты свойственного ей качества, наступает время утверждать смирение и милосердие. И начинается этот путь здесь же, во Флоренции. Возникновение второго образа больше похоже на второе пришествие Любви, на ее второе посещение. Возможно, за этим кроется нечто большее, чем мы можем вычитать из трактата, многое зависит от того, как относиться к словам. Любовь не отказывается вернуться в сердце, которое однажды уже посетила. Она не откажется вернуться даже в аду.
Но в эти годы поэта посещали и другие мысли. Записывая их, Данте неизбежно должен был дать повод для баррикад, возведенных поколениями его комментаторов. Он говорит (II, XII), что после смерти Беатриче обратился к различным книгам, особенное внимание уделяя «Утешению Философией» Боэция[52]. Римлянин Боэций писал эту книгу в тюрьме, под смертным приговором, и труд его стал благородной попыткой реализации тех принципов, которыми он руководствовался в жизни. Книга Боэция оказала на Данте сильное влияние. Безутешная Любовь принесла ему новое понимание; его отчаяние проросло неожиданным утешением, а в утешении он сумел обрести силу. «Я, пытаясь себя утешить, нашел не только лекарство от моих слез, но также списки авторов, наук и книг. Изучив их, я правильно рассудил, что философия, госпожа этих авторов, повелительница этих наук и книг, — некое высшее существо. И я вообразил ее в облике благородной жены и не мог представить ее себе иначе как милосердной».
«Провидческая сила, — писал Вордсворт, —
Нечто подобное случилось с Данте; но там, где Вордсворт говорил главным образом о великих поэтах, Данте говорил о великих философах. Оба они, однако, ощущали «возрастание непреходящей радости». «Свет божественный» особенно подходит Данте, поскольку для него это был не просто божественный свет; это был процесс постижения божественности. Его новое и расширенное понимание Философии заставило его «ходить туда, где она истинно проявляла себя, а именно в монастырские школы и на диспуты философствующих. В короткий срок, примерно в течение тридцати месяцев, я стал настолько воспринимать ее сладость, что любовь к ней изгоняла и уничтожала всякую иную мысль» («Пир», II, XII). Поэтому Данте почувствовал, как от мысли о первой любви он возносится «к добродетели новой». Через три года после смерти Беатриче он праздновал в канцоне победу «новой мысли» Дамы Окна; через тридцать месяцев он праздновал — в той же канцоне — триумф Дамы Философии. Выходит, Дама Окна и Дама Философия — одно и то же? Иначе не получается. «Итак, я в конце второго трактата говорю и утверждаю, что дама, в которую я влюбился после первой моей любви, была прекраснейшая и достойнейшая дочь Повелителя Вселенной, которую Пифагор именовал Философией» (II, XV).
Более определенно нельзя было выразиться. Когда великие поэты делают столь ясные заявления, мы должны просто верить им. Тем не менее, целое критическое направление последовательно отказывалось верить, что Дама Окна была вовсе не Дамой, а именно Философией. Они считают, что слова Данте надо воспринимать буквально, и Дама Окна была очередной девушкой из Флоренции, сочувственно посмотревшей из окна на поэта. Возможно, они допускают, что в некотором смысле образ Дамы Окна в сознании Данте претворился в философию. Но они забывают о комментарии самого Данте к этой канцоне, где он говорит, что опасается, не будет ли канцона истолкована неправильно и не поймут ли его так, будто в нем живет одна только «страсть». «Я намереваюсь также показать истинный смысл этих канцон, который иной может и не заметить, если я его не перескажу, поскольку он скрыт под фигурой иносказания» (I, II), и тогда каждый узнает, о чем он действительно пишет. Так о чем же? О любви к смертной женщине? Ни в коем случае! Читатель ошибается, но теперь ему станет ясно, что поэт любил одну только Даму Философию.
52
Аниций Манлий Торкват Северин Боэций (ок. 480 — ок. 524) — римский государственный деятель, философ-неоплатоник. Боэций представляет Философию в виде женщины вне связи с христианскими образами.