Однако, прежде чем вступить в дискуссию о государстве, Данте делает отступление, намекая в канцоне на Императора Рудольфа Швабского[64]. Когда Императора попросили дать определение дворянству, он сказал, что дворянство связано с «древним богатством и милосердными манерами», но некоторые из его придворных посчитали второй пункт необязательным. Таким образом, Данте ведет дискуссию об имперской власти и, следовательно, об авторитете в целом. По его мнению, авторитет действует «в соответствии с верой и послушанием» — «atto degna di fede e d 'obbedienza» (IV, IX). «И потому очевидно, что определение благородства не дело императорского искусства; а если это не дело искусства, то, рассуждая об искусстве, мы императору не подчинены; а если не подчинены, то и почитать его в этом отношении мы не обязаны».
Понятно, что Аристотель — самый достойный веры и послушания, а его слова и обладают высшим авторитетом. Сфера философии должна управлять всеми остальными сферами жизни, и она не противостоит имперской власти; они действительно необходимы друг другу, поскольку император без философа пребывает в некоторой опасности, а философ без императора слаб; но когда они едины, они воистину сильны. Четвертый трактат посвящен той жизни, которую философия считает полезной. А трактат «О монархии» определяет внешние средства, с помощью которых эта жизнь может быть предложена миру.
Тогда истинное качество, делающее человека по-настоящему вежливым и добрым — это благородство, а благородство — это совершенство природы. Этого мнения придерживаются далеко не всегда и не все (включая и упомянутого выше Императора Рудольфа). Люди думают, что благородство заключено в родословной или в богатстве. Но как часто мы видим, что потомки великих людей способны на самые низменные поступки; так что их можно по праву назвать «мертвыми», даже если они еще живы. «Жизнь есть сущность живущих, если жить для человека значит пользоваться разумом и если пользование разумом есть сущность человека, то и отказ от этого пользования есть отказ от своей сущности, иными словами, смерть» (IV, VII). Это особенно характерно для человека, у которого перед глазами множество благородных примеров, но он им не следует, и тогда «человек мертв, но зверь выживает». Здесь очевидная перекличка с другой работой Данте. В «Комедии» в самом конце «Ада» он говорит о мертвом живом человеке. Поэт видит души тех, чьи тела все еще ходят по земле, но дьяволы населяют эти тела, и они уже не люди, а дьявольские вместилища.
Это один из примеров ужасной подмены, совершаемой в аду. Во втором примере Данте говорит об отцах и предках, и ставит под вопрос естественный долг, а также сверхъестественную добродетель. Ранее в качестве примера приводилась добродетель в образе женщины. Данте говорил, что в начале Пути Любовь во всем сопровождал разум. Нежелание пользоваться разумом делает человека зверем. Если Любовь не сопровождается разумом, в человеке начинает расти звериное начало. Влюбленный разум — это лишь часть универсального разума, точно так же, как Беатриче — это только один из возможных образов истинной философии. Когда в «Новой жизни» (XXXV) Данте, оплакивая смерть Беатриче, встречает Даму Окна, он говорит: «Не может быть, чтобы с этой сострадательной дамой не находился бы благороднейший Амор», намеренно подчеркивая близость сострадания и благородства, как неотъемлемой части разума. Но в «Новой жизни» знание о том, что обусловлено верой и послушанием, исходило не от самой Беатриче, а от Истинного света, передаваемого через нее. «Новая жизнь» не поднимается до высот философского обсуждения имперской власти, а говорит всего лишь об авторитете сострадательной и благородной донны. Уже здесь мы имеем четыре формы власти: реально живущей дамы, аллегории философии, моральности имперской власти и богословского понятия Бога. Речь пока не идет о папской власти, поскольку Данте еще не готов всерьез обсуждать ее, и поскольку в это время еще не был решен вопрос о том, следует ли относить эту власть к третьему или четвертому типу. В этом и состояло разногласие гвельфов и гибеллинов, оно-то и влияло на состояние сознания Данте. Ибо, если папская власть всего лишь «моральна», то она относится к императорскому типу, а если вопрос о ее легитимности лежит в плоскости богословия, ее уровень выше. Об этом можно спорить, но факт существования Беатриче неоспорим.
64
Рудольф Швабский, граф Рейнфельденский (ок. 1025–1080) — антикороль Германии с 1077 года, противник императора Генриха IV и сторонник папы Григория VII в борьбе за церковное право на введение в сан.