Замысел, родившийся из горестной любви, пронзил века, он стал источником и для нашего времени. К сожалению, само слово «Романтик» осталось где-то позади; такие слова принадлежат прошлому и Пути.
Итак «благородная душа благословляет и былые времена; и она действительно вправе их благословлять, ибо, перебирая их в памяти, она вспоминает свои праведные поступки, без которых она не могла бы войти в ту гавань, к которой она приближается столь обогащенной». Она вращает их в своей памяти и вспоминает проделанную работу. На этом этапе все, что она слышит в окружающем мире — это ее собственное благословение прожитой жизни и тихие приветствия других душ практически из предместий вечного Города. Сама манера, в которой написана «Новая жизнь», содержит немало намеков на этот завершающий этап. Достаточно процитировать: «по своей несказанной куртуазности, которая ныне награждена в великом веке, она столь доброжелательно приветствовала меня, что мне казалось — я вижу все грани блаженства». Благословляя прошлое, душа движется дальше. Говорят, что старое «живет прошедшим». Смысл этих слов глубже, чем мы привыкли думать. Память о прошлом, даже в некотором смысле повторение прошлого, для благородной души является тем средством, с помощью которого она приближается к порогу всей смертной жизни, который следует понимать и как справедливый итог и как милосердное искупление. Душа приближается к некоему образу вечности, где человеку предстоит стать вновь сообразным и целостным.
Теперь неоткомментированным остается только окончание канцоны, последние шесть строк.
«Это "против заблуждающихся" и есть название канцоны, сочиненное по образцу доброго инока Фомы Аквинского, который одну свою книгу, написанную для посрамления тех, кто сбивается с пути нашей веры, назвал "Против язычников"». Эта канцона также ставит в тупик тех, кто отошел от веры. Но при чем здесь вера? Данте приказывает канцоне: «не забудь, / Канцона, там, где дама — в вышнем круге, / все рассказать о должности твоей». Одновременно поэт указывает, где можно найти даму, то есть Философию — она обитает в своих чертогах, то есть в душе. И живет философия не только в душах мудрецов, но и, как было доказано ранее в другом трактате, везде, где поселилась любовь. Такие люди смогут извлечь смысл из этой канцоны, и он будет им полезен. Об этом и говорят слова: «Я о твоем благовествую друге», потому что благородство — друг всех благонамеренных людей. Философия — друг, чей истинный дом стоит в самом сокровенном месте божественного разума, — nel secrettissimo della divina Mente — «в самой тайне божественного разума».
Это и было задачей Данте, тем, что он делал всю свою сознательную жизнь.
Глава шестая. «Монархия» и изгнание
8 июня 1290 года Беатриче умерла. Напомним, что Данте в «Новой жизни» цитировал Иеремию: «Quomodo sedet sola civitas ...» — «Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий между народами ...». Далее он говорит, что написал сонет, адресовав его жителям Флоренции, «которым надлежало воздать честь». Едва ли можно предположить, что этот сонет направлен городским властям, но речь в нем о потере, которую Флоренция понесла со смертью конкретной Беатриче. Скорее мы можем предположить, что поэту казалось, будто Флоренция с потерей Беатриче утратила и мир, и справедливость. Угасание личного светоча Данте воспринимает как угасание общего света гражданской добродетели. В доказательство такой точки зрения можно вспомнить письмо, которое он написал двадцать четыре года спустя. Это было в 1314 году; к этому времени поэт пребывал в изгнании уже двенадцать лет. Папа Климент V, державший престол в Авиньоне, только что умер. Неподалеку от Авиньона кардиналы собрались на Конклав. Данте направил им послание: «Cardinalibus Italicis Dantes Alighierus de Florentia» — «Данте Алигьери, флорентиец, кардиналам Италии». Началось оно так: «Quomodo sedet sola ci vitas ...» — «Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий между народами».
72
У. Вордсворт. Ода. Отголоски бессмертия по воспоминаниям раннего детства. Перевод Г. Кружкова.