В первых числах сентября 1826 года поэт, возвращенный из ссылки, был принят во дворце Николаем I. После продолжительной аудиенции царь назвал Пушкина умнейшим человеком России.
Москва «короновала поэта»,— так оценил прием, оказанный Пушкину, В. В. Измайлов, в журнале которого юный поэт опубликовал первые свои 18 стихотворений (позже — издатель альманаха «Литературный музеум», а в 1827—1830 годах — цензор Московского цензурного комитета). В своем альманахе Измайлов восторженно отозвался о сборнике «Стихотворений» Пушкина и о второй части «Евгения Онегина». Пресса уделяла вернувшемуся из опалы немалое внимание. Только в московских журналах с 1826 по 1828 годы более двухсот раз упоминалось о Пушкине[64]. Публиковались произведения поэта, отрывки и фрагменты из них, стихи, посвящения, отклики-рецензии, обзоры, статьи, разборы критиков, библиографические заметки, анонсы изданий и т. д.
Издатели «Московского телеграфа», «Дамского журнала», «Московского вестника» и других журналов, газет, альманахов стремились как можно чаще упомянуть имя Пушкина на своих страницах, подчеркивали близость свою к поэту и осведомленность в его литературных делах. Причиной тому неподдельный и искренний интерес публики, ее восторг и почитание таланта.
«Московский телеграф» уже в сентябрьской книжке за 1826 год публикует сообщение: «А. С. Пушкин, находящийся ныне в Москве, вскоре издаст вторую главу „Евгения Онегина“ и стихотворение „Граф Нулин“. Мы не будем предупреждать суждений читателей касательно сих новых и прелестных произведений. Пожелаем, чтобы также вскоре изданы были другие важнейшие творения Пушкина: поэмы „Цыганы“ и трагедия „Борис Годунов“»[65].
В связи с известием о постановке в Варшаве оперы К. М. Вебера «Прециоза», тема которой связана с жизнью цыган, автор не преминул напомнить: «Впрочем, критики наши скоро будут иметь благоприятный случай объяснить родословную „Цыган“ — поэмы А. С. Пушкина, нетерпеливо ожидаемой любителями изящного стихотворства»[66]. И вот, наконец, поэма издана, о чем уведомляется в «Московском телеграфе» (1827, № 7): «...Новая поэма Пушкина, столь давно и нетерпеливо ожидаемая, издана. Не хотим пользоваться правом журналиста, не выписываем ничего, потому что не хотим разрушать наслаждения читателей знать поэму Пушкина вполне».
В ноябре 1828 года в Москве появляется новый литературный журнал «Bulletin du Nord» («Северный бюллетень») на французском языке, ни один выпуск которого не обходился без упоминаний о Пушкине. Первый же номер содержал корреспонденцию о том, что «поэт Пушкин объявил, что он намерен незамедлительно выпустить в свет четвертую часть своей поэмы „Онегин“, а вслед за ней и другие песни; возможно, что он напечатает также свою трагедию „Борис Годунов“, ожидаемую публикой с большим нетерпением, как памятник, который создаст эпоху в истории драматического искусства в России».
«Бориса Годунова» ждали с особым нетерпением. Пушкин привез трагедию из михайловской ссылки и в октябре 1826 года читал ее друзьям на квартире у Веневитинова. Слухи о необыкновенной трагедии широко разошлись. Один из участников встречи, М. Погодин, историк, писатель, издатель «Московского вестника» в 1827 —1830 гг., вспоминал, что трудно передать словами то действие, какое произвело чтение Пушкина: «...До сих пор еще — а этому прошло сорок лет — кровь приходит в движение при одном воспоминании... Вместо языка Кокошкинского[67] мы услышали простую, ясную, внятную и вместе с тем пиитическую, увлекательную речь. Первые явления мы выслушали тихо и спокойно или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались... Что было со мною, я и рассказать не могу. Мне показалось, что родной мой и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена: мне послышался живой голос древнего русского летописателя. А когда Пушкин дошел до рассказа Пимена о посещении Кириллова монастыря Иваном Грозным, о молитве иноков: „Да ниспошлет покой его душе, страдающей и бурной“,— мы все просто как будто обеспамятели. Кого бросало в жар, кого в озноб. Волосы поднимались дыбом. Не стало сил воздерживаться... Кончилось чтение. Мы смотрели друг на друга долго и потом бросились к Пушкину. Начались объятия, поднялся шум, раздался смех, полились слезы, поздравления...»[68].
Из-за цензурных осложнений трагедия вышла в свет лишь в 1831 году. Встречена была уже менее восторженно. Среди откликов в первом номере Петербургского «Северного Меркурия» за 1831 год читатели обнаружили эпиграмму — раздражительную, злую:
64
Подробный обзор публикаций о творчестве Пушкина см. в кн.: Курочкина Г. Г. Московская пресса 1820—1830-х годов о Пушкине // Временник пушкинской комиссии.— 1981.— Л., 1985.—С. 108—120.
67
Имеется в виду Ф. Ф. Кокошкин — драматург, переводчик, управляющий московскими театрами, славился декламацией на классицистический манер.