Пушкина представляют человеком, преодолевающим самые тяжкие испытания, в том числе и испытание несвободой. В стихах Д. Самойлова «Болдинская осень» вспоминается время, когда, огражденный от внешнего мира цепью холерных карантинов, непроходимых дорог, поэт рвался из Болдина и был скован обстоятельствами. Он оказался в тисках несвободы, причем автор стихотворения вкладывает в слово «отпущенье» гораздо больший смысл, нежели просто возможность покинуть деревню.
Это фон, на котором развивается мотив внутренней свободы поэта, прежде всего — в творчестве:
М. Н. РОМАДИН. Пушкин в Михайловском. 1974.
В последнем четверостишии объединены оценка пушкинского отношения к свободе, наше понимание пушкинской свободы творчества, отношение поэта к свободе, которую было у него не отнять как кредо «самостоянья» человека.
Пушкинское самоуважение и достоинство, умение преодолевать все преграды на своем пути, способность являть образец стойкости в труднейших жизненных обстоятельствах воспринимаются как доминирующие свойства натуры поэта. В наши дни, по замечанию критика и литературоведа, «Пушкин воспринимается как пример не столько раскрепощения всех жизненных сил, сколько сохранения их на том пределе, где жизнь становится тягостной и невыносимой и все-таки требует: живи!»[258].
Не менее притягательно для наших современников и то, что поэт оказался «свободным» еще в одном смысле — в преодолении сковывающих человека рамок и условий конкретно-исторического существования. Намного опередивший своих современников в духовном развитии, Пушкин на личном примере показал, что «человек вовсе не обречен на свое время, не заточен в нем весь, его душа свободна и тысячу раз представит себе иную, достойную человека жизнь, до которой он не доживет»[259].
Б. Н. ГУЩИН. Пушкин в Михайловском. 1968.
Представления о личности поэта, о масштабах и глубине его художественной вселенной вовсе не исчерпаны. Они становятся все более разносторонними и раскрываются в той многозначности, которая таится в творчестве Пушкина и в уроках его личной истории.
«Что в имени тебе моем?»
«Что в имени тебе моем?» Всем памятны эти пушкинские строки. Известен и адресат — Каролина Собаньская, очаровавшая поэта в пору его жизни в Одессе... По не изведанным пока законам художественного восприятия пушкинские строки, адресованные его современникам, прочитываются порой так, будто обращены и к нам, его сегодняшним читателям. Какой же отзвук рождает в душах имя поэта в наши дни, какой образ возникает перед внутренним взором?
Е. Ф. БЕЛАШОВА. Пушкин-мальчик. 1956.
Как часты рассуждения о том, что у каждого есть или должен быть «свой Пушкин», непохожий на представления о нем других почитателей гения. Однако при естественном обилии субъективных отношений в социальной памяти складывается обобщенный его образ. Облик поэта, представление о его творчестве, в наибольшей степени отвечающие запросам времени, уровню нашего понимания необъятной поэтической вселенной Пушкина. Чем отличается он от предыдущих этапов жизни образа поэта в памяти поколений?
Перед нами сборник интервью и эссе выдающихся ученых разных областей знаний «Раздумья о будущем». «Как вы представляете себе человека будущего века?» — с таким вопросом обратились к химико-физику академику В. И. Гольданскому. «Для меня,— отвечает он,— высший идеал человека — Пушкин...»[260]. А ведь речь идет о грядущем жителе XXI века. Не единственное высказывание подобного рода звучит подтверждением пророчества Н. Гоголя о том, что Пушкин как явление чрезвычайное и, может быть, единственное подобное явление русского духа представляет собой русского человека в его развитии, в каком он, быть может, явится через двести лет. Двухсотлетие со дня рождения поэта будет отмечаться в 1999 году, а по предсказаниям вовсе не склонных к преувеличению служителей точного и строгого знания притягательность личности и творчества его не иссякнет. В чем же магнетизм поэта как личности, как идеала, к которому все еще предстоит стремиться?
260
Гольданский В. И. Век разума//Раздумья о будущем / Сост. Н. Стрельцова.—М., 1987.—С. 33.