Рассуждения о значении мышления, его становлении, основаниях и т. д. заполняют библиотеки. Но нужно себе уяснить, что нагромождение идей еще не является мышлением, равно как и «новое» комбинирование известного содержания, хотя для этого и требуется определенный уровень интеллекта. Только сознательное, целенаправленное связывание понятий с восприятиями может называться мышлением. В особенности же действительное мышление - в противоположность комбинированию — является творческим актом. Конечно, можно выучить наизусть теорему Пифагора, действительно же мы поймем ее только тогда, когда сами внутренне ее (вос)создадим. Конечно, такое раз-мышление не будет абсолютно новым - но дело и не в этом. Важно то, чтобы эти мысли в человеке заново возникли- хотя бы и на основе какого-либо учебника. Поэтому действительно новые творения, например, открытие колеса, это типично человеческие достижения, невозможные для животного. То, что животное обладает определенными интеллектуальными способностями, которые все имеют комбинаторный характер, не означает, что животное может действительно мыслить, ибо для этого необходима творческая работа. Животное же действует, исходя из своих природных инстинктов, которых само оно не может преодолеть. Уже первые наблюдения мышления показывают, что оно само имеет духовную природу и исключительно многосторонне. Качественное различие мышления выражается различными словами, такими как умный, толковый, хитрый. Обобщенным обозначением для мышления может служить слово «мудрый». Однако в наше время переоценивается особая сторона мышления, интеллект, для которого особенно характерна способность к комбинированию. Именно для этой способности необходима определенная органическая основа, особенно в построении мозга.
Человек не мог бы развить мышление, если бы оно было чисто душевной функцией, какой оно является у животного, ибо тогда как его содержание, так и образ мыслей определялись бы только импульсами и инстинктами, т. е. астральным телом. Действительное же наблюдение показывает, что это не так, что мышлению принципиально присуща свобода.[19]
Итак, при помощи мышления человек связывает понятия с восприятиями, что и лежит в основе познания. Но чувственные восприятия служат человеку не только для того, чтобы познавать мир; в них он переживает самого себя. Он внутри себя связывает последовательные восприятия, что делает возможным воспоминание. Он развивает в себе «душу».
Вначале ребенок вспоминает только испытанное за текущий день, позже в своем сознании он перебрасывает мост через периоды сна, пока, наконец, все испытанное им не познает как связанное воедино и принадлежащее ему самому. Итак, само по себе несвязанное человек внутренне объединяет в целое. Он рассматривает пережитое им как «свой жизненный путь». И когда он хочет выразить нечто, что на всем протяжении создает из жизни единое целое и остается самим собой, он говорит «Я ». Только потому, что он испытывает себя как целое в своем Я, он способен и всю природу постигать как целое.
Человек выражает свое внутреннее существо, когда он называет себя «Я». Нам ясно, что это не только наименование, но внутреннейшее выражение своего существа. Мы говорим себе «Я есть Я» и остаемся при этом на уровне мышления. Но мы также чувствуем себя как Я в страдании и радости, в страхе и мужестве, в боли и удовольствии, в покое и деятельности. Мы испытываем биение сердца и волны дыхания, голод и теплоту крови, и все это дает нам сознание «Я есмь». Но чем глубже мы погружаемся в телесность, тем более смутным становится для нас это переживание. Существо, которое вне нас проявляется как индивидуальность, внутри нас переживает себя как Я.
Итак, Я - это не абстракция из содержания жизненных явлений, что видно уже из того, что оно не просто отстраненно наблюдает за жизнью, но ежедневно и ежечасно вмешивается ее течение. Память, например, отчетливо показывает две стороны: непроизвольную (нечто вспоминается нам), и произвольную (мы сознательно вспоминаем нечто). И если эта способность недостаточно развита, то мы упражняем память. Непроизвольная память основана на наших задатках, и по мере развития интеллекта она слабеет. Другими словами, непроизвольно развивающаяся душевная жизнь не образует (по крайней мере, сегодня) посредством собственных сил единого целого. Если должно произойти что-то правильное, мы должны вмешаться своей волей, исходя от Я.
Я является не абстракцией, как это хотели бы представить многие философы и психологи, но силовым центром, из которого исходят импульсы, формирующие душевную жизнь до целого; духовным ядром, которое на основе организма вырастает в «духовного человека».
19
Р. Штейнер подробно занимался связанными с этим вопросами, особенно в «Теория познания Гетева мировоззрения», GA 2 -М., 1992