Пять долгих секунд Уитни молчал.
– Вы хотите привлечь к делу Рорка, Даллас?
– Убитая была его служащей. Эта связь может помочь прояснению некоторых версий следствия. Кроме того, сэр, у него есть доступ к более мощному оборудованию, чем то, что может обеспечить Департамент полиции и безопасности Нью-Йорка. Нам бы это не помешало.
– Опять-таки это вам решать, лейтенант.
– Да, сэр.
Было уже светло, когда Рорк свернул в гараж Центрального полицейского управления.
– Мы на месте, сэр. Я все подготовлю к девяти ноль-ноль.
– Я позвоню шефу и доктору Мире.
Ева на минуту застыла, когда Рорк поставил машину на место для парковки. Пибоди тихонько похрапывала на заднем сиденье.
– Ты ведь кое-что знаешь о пытках, – сказала она наконец.
– Да, знаю.
– И ты знаешь людей, которые знают других людей.
– Верно.
– Я бы хотела, чтобы ты об этом подумал. И если у тебя есть контакты, которые могли бы что-то добавить к нашим данным, я хочу, чтобы ты их задействовал. У него есть инструменты, у него есть мастерская. Хорошо оборудованная мастерская. Я думаю, у него и электронные игрушки есть. Он мониторит сердечный ритм жертвы, делает кардиограмму, а может, и томографию. Камеры, звук. Я думаю, он бы хотел понаблюдать, но он не может наблюдать и работать одновременно. Его работа требует большой сосредоточенности.
– Я дам тебе все, что могу.
Ева кивнула, повернулась и стукнула Пибоди по коленке.
– А? Что? – Пибоди выпрямилась на сиденье и заморгала. – Я задумалась.
– Угу. Я, как задумаюсь, тоже сразу начинаю храпеть и пускать слюни.
– Пускать слюни? – Пристыженная Пибоди вытерла рот. – Я не пускала слюни.
– У тебя есть час в комнате отдыха.
– Нет-нет, я в порядке. – Пибоди вылезла из машины, поморгала и раскрыла глаза пошире, чтобы показать, что она бодра. – Просто на минутку задремала.
– Час, – повторила Ева и направилась к лифту. – Возьми час, потом приходи в конференц-зал. Поможешь мне подготовиться.
– Нечего на меня злиться только потому, что я задремала на пару минут.
– Если бы я злилась, пнула бы тебя в задницу, а не дала бы час на сон. И не надо со мной спорить, когда я до смерти хочу кофе. Поспи часок. Думаю, тебе это необходимо. – Когда двери открылись, Ева вышла из лифта вместе с Рорком и ткнула пальцем в Пибоди. – Время пошло.
Рорк выждал, пока двери не закрылись.
– Тебе тоже не помешал бы час сна.
– Мне лучше кофе.
– И что-нибудь поесть.
Она уставилась на него, прищурившись.
– Будешь меня пилить насчет еды и сна, выгоню из опергруппы.
– Если бы я не пилил тебя насчет еды и сна, ты бы вообще не спала и не ела. Что у тебя в кабинете на автоповаре?
– Кофе, – с тоской в голосе ответила Ева. Ей не терпелось зарядиться любимым напитком.
– Встретимся прямо там. Я быстро.
Рорк повернулся и направился в обратную сторону, а Ева сердито посмотрела ему вслед, но ничего не сказала.
Ну и черт с ним, пусть бегает по своим делам, а она пока напишет первый отчет и созовет членов своей опергруппы.
Ева прошла через «загон» для детективов, называемый так из-за тесноты. Было уже недалеко до пересменки. У себя в кабинете она подошла прямо к автоповару, запрограммировала кофе и выпила первые полкружки, не отходя от аппарата.
В тот первый раз, девять лет назад, у нее не было настоящего кофе, чтобы взбодриться, вспомнила Ева. Не было даже этого тесного кабинета, только заваленный бумагами стол в «загоне». В тот раз она не была ведущим следователем, следствие вел Фини. Ева знала, как давила на него эта ответственность, знала, что он теперь вспоминает все предпринятые тогда шаги, все лопнувшие версии, все тупики, в которые утыкалось следствие. Все мертвые тела.
Все это необходимо было вспомнить. Вспомнить, чтобы вновь не повторять прежние ошибки.
Усевшись за стол, Ева послала сообщения Бакстеру и Дженкинсону с приказом известить своих напарников и прибыть к месту службы. Потом она недрогнувшей рукой распределила их текущую нагрузку по другим детективам, прекрасно сознавая, что это вызовет бурю протестов, возмущения и негодования в «загоне».
Ева затребовала из архива дела девятилетней давности, включая психологический портрет, составленный доктором Мирой, разослала запросы по другим нераскрытым делам со схожим почерком и принялась сравнивать modus operandi.
Она позвонила в лабораторию и поторопила с результатами, оставила краткое, но емкое сообщение в голосовой почте заведующего лабораторией Дика Беренски по прозвищу Дикхед. Было у него и еще одно прозвище – Дикарь.