– Девять лет назад?
– Нет. – Надин засмеялась. – Тут счет идет на столетия. Короче, Отелло становится жертвой манипуляций другого парня, а тот ему внушает, что жена его рогами наградила. Отелло ее душит. А потом еще долго поет над ее хладным трупом.
– Что-то я не пойму, о чем ты толкуешь, Надин.
– Пока только рассказываю сюжет, чтобы ты представляла. В оперном театре был большой костюмированный бал…
– В оперном театре? – насторожилась Ева.
– Да. – Надин настороженно прищурилась. – Для тебя это что-то значит?
– Продолжай.
– В Ла-Пасе одна женщина утверждала, что на нее напал какой-то тип в костюме Отелло. Черная маска, широкий плащ, перчатки. Она заявила, что он пытался ее утащить, изнасиловать. Поскольку на ней не было ни царапины, а свидетели, видевшие их обоих ранее в тот же вечер, настаивали, что болтала она с мужчиной в костюме Отелло вполне дружелюбно, а в момент подачи заявления была пьяна как скунс, полиция отмахнулась от ее слов. Но журналы раздули эту историю. Тридцать один год, темно-каштановые волосы, а предполагаемый инцидент имел место между обнаружением второго и третьего тела. Что, если Жених решил украсть еще одну невесту? Что, если венецианский мавр искал свою Дездемону?
Надин поудобнее устроилась на столе.
– Не исключено, что в ее словах есть доля правды. Она заявила, что парень прекрасно говорил по-испански, но с американским акцентом. Свободно рассуждал о музыке и литературе, явно много путешествовал. Мы провели углубленное исследование и выяснили, что она была нанята для развлечения посетителей, и не она одна: среди гостей циркулировали несколько таких девушек.
– Лицензированная компаньонка? – Ева скептически поджала губы. – Он никогда не интересовался профессионалками. Не вписывается в психологический портрет.
– На таких мероприятиях лицензированные компаньонки себя не афишируют. На ней же не написано, что она проститутка! Они служат только для оживляжа.
– Ладно, допустим, он не распознал в ней профессионалку.
– Вот именно, – кивнула Надин. – И ты можешь вообразить, что было дальше. Она почуяла деньги и подыграла ему. Он предложил выйти подышать воздухом, и она с ним вышла. Потом он пригласил ее прокатиться на машине, а вот уж на это она согласиться не могла, иначе потеряла бы плату за вечер. Как бы то ни было, она утверждает, что почувствовала себя плохо: ее развезло, голова закружилась. Да, она утверждает, что не пила, хотя врет, конечно. Но я готова пари держать, что она свою меру знает и не зарывается, когда работает. Они ошиблись: она была накачана наркотой, а они решили, что она пьяна как скунс.
– Возможно, – согласилась Ева. – Да, это вполне правдоподобно.
– Когда она поняла, что он уводит ее прочь от оперного театра, она воспротивилась. Вот тут, я думаю, она приукрасила свою историю, иначе остались бы следы. Синяки, разорванная одежда… хоть что-нибудь. Я думаю, она заартачилась, завопила, он решил, ну и черт с ней. Она рванула обратно в театр. А он ускользнул.
– У тебя еще что-то есть, – догадалась Ева.
– Да, есть, – подтвердила Надин. – Третьей жертвой стала официантка. Она работала на поставщика, который обслуживал эту вечеринку. Неделю спустя ее нашли мертвой. Итак…
– Он выбирал потенциальные объекты на этой вечеринке, – заключила Ева. – Свел кандидатуры к этим двум. Первая оказалась для него непригодной, поэтому он взял вторую. Где ее видели в последний раз? – Ева повернулась к компьютеру и загрузила файл.
– Она уходила из своей квартиры за четыре дня до того, как было обнаружено тело. В тот вечер должна была выйти на работу, но позвонила и сказалась больной. Два дня ее никто не искал, потому что…
– Это она взяла с собой сумку со сменой одежды. И оделась в свой выходной костюм.
– Хорошая память, – восхитилась Надин. – Да, все верно. Решили, что она уехала с каким-то парнем. Самое смешное, что так оно и было. Лицензированная компаньонка сказала, что у Отелло был бархатный голос – мягкий и плавный. На нем были сапоги на каблуках и высокий головной убор. Компенсировал свой невысокий рост.
– Да, он коротышка, мы это знаем.
Брови Надин удивленно поползли вверх.
– Ты уже знаешь?
– Ты все узнаешь, когда мы закроем дело. Есть что-то еще?
– Она сказала, что он говорил о музыке, но с особенным трепетом об опере. Вообще-то она наговорила много чепухи. Что глаза у него светились красным огнем, что руки были как сталь, когда сомкнулись у нее на горле, и так далее, и тому подобное. Но был еще один интересный момент, похожий на правду. Она сказала, что спросила о его работе, а он ответил, что его работа – изучение жизни и смерти. Конечно, это бред, но ведь по сути дела он именно этим и занят. По крайней мере, он сам так думает.
– Отлично, – кивнула Ева. – Просто отлично.
– Стоит твоей внутренней информации? – прищурилась Надин.
Ева покачала головой.
– Если на данном этапе я дам утечку, отвечать придется головой. Можешь не ходить на пресс-конференцию. Пошли какого-нибудь идиота. Когда будет можно, ты все получишь.
– Не для протокола. Тебе удалось к нему подобраться?
– Не для протокола. Я к нему подбираюсь.
Поскольку два длинных разговора съели все время на подготовку, Ева просто сгребла вещи со стола. Ничего, она сорганизуется на ходу. Выстраивая доклад в голове, Ева вышла из кабинета. В конференц-зале теперь – слава Рорку! – есть настоящий кофе, напомнила она себе.
В коридоре ее внимание привлекли громкие голоса. Она повернулась и увидела одного из своих детективов и пару патрульных, сгрудившихся вокруг парня ростом с пищевой автомат, возле которого все они стояли.
– Я хочу видеть моего брата! – вопил великан. – Сейчас же!
Детектив Кармайкл, всегда казавшаяся Еве невозмутимой, старалась говорить тихо и спокойно.
– Билли, послушай! Мы объяснили тебе, твой брат сейчас дает показания. Как только он закончит…
– Вы бросили его за решетку! Вы его бьете!
– Нет, Билли. Джерри нам помогает. Мы должный найти человека, который ударил его босса. Ты помнишь, что кто-то ударил мистера Колбецки?
– Его забили до смерти. А теперь вы убьете Джерри. Где Джерри?
– Давай пойдем и сядем…
Билли выкрикнул имя своего брата так пронзительно, что полицейские замерли на ходу, стали оборачиваться, высыпали из-за дверей.
Ева свернула в сторону и направилась к горе неприятностей.
– Проблемы?
– Лейтенант. – Невозмутимая Кармайкл бросила на Еву взгляд, полный бессильного отчаяния. – Билли расстроен. Кто-то убил хорошего человека, на которого они с братом работали. Мы сейчас беседуем с братом Билли. Мы как раз хотели угостить Билли вкусной шипучкой, а потом и с ним тоже побеседовать. Мистер Колбецки был твоим боссом, да, Билли? Ты любил мистера Колбецки?
– Я подметаю пол и мою окна. А когда мне пить хочется, мне можно взять шипучку.
– Да, мистер Колбецки разрешает тебе брать шипучку. Это лейтенант Даллас. Она мой босс. А теперь мне надо делать свою работу. Мы все сядем и…
– Не смейте обижать моего брата! – Билли мгновенно сориентировался и решил обратиться к старшему по званию. Он сгреб Еву, оторвал ее от пола и встряхнул, как тряпичную куклу. – Ты пожалеешь, если обидишь Джерри.
Копы схватились за электрошокеры. Еву оглушили крики. Она прикинула шансы, соразмерила его лицо со своим кулаком, решила поберечь костяшки пальцев и крепко двинула ему по яйцам.
После этого она почувствовала, что летит по воздуху. Всего долю секунды. Ровно столько, чтобы подумать: «Вот дерьмо».
Она больно ударилась копчиком, ее занесло, потом ее голова стукнулась о пищевой автомат с такой силой, что автомат заорал дурным голосом:
Внимание! Внимание!
Когда Ева потянулась за своим оружием, кто-то подхватил ее под руку. Рорк сумел блокировать кулак, нацеленный ему в лицо, за миг до контакта.
– Спокойно, – сказал он. – Парень в нокдауне. А ты как?