Хладобойников, лейтенант милиции.
Дерябин, старшина милиции.
Отделение милиции станции Московского метрополитена.
Хладобойников сидит за столом, пишет. Перед ним сидит на табурете Долгов, чуть в стороне на полу стоят две большие хозяйственные сумки, с какими обычно ездят челночники. Чуть в стороне переминается с ноги на ногу Дерябин.
Негромко работает радио.
Хладобойников. Значит, говоришь, документов нет?
Стас (картинно разводит руками). Откуда?
Хладобойников (ехидно). А зря. Паспорт нужно носить с собой. Времена нынче неспокойные.
Стас. Согласен… У нас всегда времена неспокойные…
Хладобойников. Москвич?
Стас (уклончиво). Мм… уже восьмой год здесь.
Хладобойников. Прописан где? И не вздумай врать, потому что всё, что ты сейчас скажешь, нетрудно проверить.
Стас (доверительно). Понимаешь, я врач, заканчиваю ординатуру, за учёбу заплатил бешеные деньги, еле концы с концами свожу…
Хладобойников (грубо). Короче, где–нибудь зарегистрирован?
Стас. Общежитие, конечно, предлагали, но там нужно платить, а деньги на это тратить не хочется, тем более что стипуху не дают. Я ведь вроде как вольный слушатель, внёс плату и учусь… И потом — в общаге какое житьё? Хлопотно, шумно, первокурсники на головах стоят… Живу у друзей в Кузьминках.
Хладобойников (показывает на сумки). Это твои вещи?
Стас. А то чьи же.
Хладобойников. Что в сумках?
Стас. Товар.
Хладобойников. Какой ещё товар?
Стас. Челночничаю я иногда. Вожу из–за бугра китайские часы, тут продаю…
Хладобойников. Документы на товар есть?
Стас. Нет. Я же не организация какая–нибудь. Я сам по себе…
Хладобойников (задумчиво). Ясно… Врач, говоришь?
Стас. Угу.
Хладобойников. Попадался когда–нибудь?
Стас (пожимает плечами). А чего мне попадаться? Я и вправду врач, это несложно проверить, достаточно позвонить на кафедру. Правда, сейчас там никого нет. Скоро ночь…
Хладобойников. Врач, а часами спекулируешь… А часы твои, между прочим — барахло.
Стас. Я не спекулирую. Я приближаю блага цивилизации к потребителю.
Хладобойников. «Блага»… Эти часы ломаются на второй день. Они од–но–ра–зо–вы–е. (Дерябину.) Ну–ка, Дерябин, обыщи его. Посмотрим, какой это врач.
Сонный добродушный Дерябин обыскивает Долгова, вынимает из кармана плаща паспорт, ключи, зажигалку, кладёт на стол.
(Удовлетворённо.) Ага. Кое–что есть всё–таки… (Изучает паспорт.) Харьковская область. Полтора года нигде не прописан… (Внимательно и долго смотрит на Стаса.) За дураков нас держишь, Станислав… (заглядывает в паспорт) Викторович?
Стас. Да какое там… (Машет рукой.)
Хладобойников. А знаком ли ты с указом мэра города о том, что гости Москвы обязаны зарегистрироваться в милиции и оплатить каждый день пребывания в столице?
Стас (хмуро). Слыхал. Но ведь я в Москве восьмой год, а в стране нашей живу и того дольше… А приказ этот, как, впрочем, и сам мэр, только вчера появился…
Хладобойников. Это не важно. Ты к тому же ещё не гражданин России даже, а так, ни то ни сё, (надменно кривится) «эс–эн–гэ»… (Набирает телефонный номер, говорит в трубку.) Верещагин? Это Хладобойников. Слушай, тут мне попался один подозрительный субчик. Ну–ка проверь там, не проходил ли у вас некто Долгов Станислав Викторович, уроженец Харьковской области. Ага… Жду. (Насмешливо смотрит на Стаса.) Компьютер — умная машинка, она всё знает. Сейчас проверим, что ты за птица. Говоришь, никогда не попадался?
Стас. Нет…
Хладобойников. Что–то не слышу уверенности в голосе. Так нет или да?
Стас (раздражённо). А я откуда знаю? Приводили один раз в отделение… Мы с Мотей… это дружок мой… выпили пива… много пива. Ждали автобус на остановке. Автобуса долго не было. Стояли на остановке с Мотей, вяло трепались ни о чём, посасывали пиво из банок. Тут подкатила патрульная машина, и оттуда скомандовали: «Садитесь!»
Хладобойников. Почему? Вы нарушали?
Стас. Ничего мы не нарушали. Просто стояли на остановке и пили пиво. Ночь была… Мотя ухмыльнулся: «А что, ребята, до метро подбросите?» Ну, пьяный дурак, что с него взять… А они говорят: «Дашь двадцать «кусков» — подбросим». Тогда это были деньги. Десять долларов! Мотя заупрямился, я его поддержал. И попали мы в участок. Там, в милиции, «Медведь» нас и «догнал».
Хладобойников. Какой медведь?
Стас. Пиво такое, «Белый медведь»… Я стал орать: «Вам что, мужики, некого ловить? Или сегодня тридцать седьмой год?» Ну, они обиделись, обозвали меня хохлом…
Хладобойников. Ну а ты?