Джунгли здесь, как нигде, богаты и свирепы, и вся информация была обрывочной, в основном построенной на снимках спутников и дронов, те, впрочем, редко могли углубиться в лес, становясь чьей-нибудь добычей уже через сотню метров от опушки. Но уж лучше это, чем ничего. Уже через пару дней штудирования отчётов и заметок начали болеть глаза, а блокнот наполнился схемами, рисунками и пометками.
Лесник почти не выходил из каюты, довольствуясь простым фактом, что в некотором роде творит историю, систематизируя данные, которые предстоит проверить на практике и, возможно, написать по ним пару статей для будущих безумцев-покорителей. Именно за этим он и прилетел на Хэллу в первый раз — за духом первооткрывательства, жаждой познания, потребностью в чём-то новом и удивительном. И вот эти ощущения снова наполнили его сердце, вдохнули присмиревшую жажду жизни, разожгли огонь с новой силой.
К исходу четвёртого дня ему уже хотелось лезть на стену от нетерпения. Он изучил все коридоры отведённой ему территории, испробовал все немногочисленные блюда в столовой, временами болтая с экипажем на обычные темы, даже не пытаясь выведать секреты. Это не привело бы ни к чему хорошему ни для них, ни для него. Побывал на смотровой, но там его встретил лишь чёрный иллюминатор — корабль мчался на сверхсветовой, и свет звёзд не проникал сквозь окружающий корпус барьер. Заглянул на склад, осмотрел содержимое, выписал себе несколько мелочей и даже позарился на форму, в которой теперь щеголял, игнорируя редких офицеров, что бросали на него удивлённые взгляды.
Наконец в дверь постучали, и Сергей, оторвавшись от созерцания потолка, подскочил, торопливо открыл, обнаружив на пороге уже знакомого паренька. Сколько тому было? Едва за двадцать, годился ему в сыновья, с некоторой натяжкой, конечно же. Не дожидаясь, пока провожатый откроет рот, землянин метнулся к столу, схватил блокнот, направился к выходу, через пару шагов спохватился и спешно надел ботинки.
— Капитан просит вас на мостик, — растерянно, наконец, сказал солдат, точнее, ему позволили сказать.
— Не будем заставлять его ждать, — улыбнулся Лесник, выскочил в коридор, утягивая за собой паренька и чуть ли не подталкивая того к выходу из коридора. — Мы уже на орбите?
— Нет, ещё в «погружении», «вынырнем» через несколько часов, — ответил тот, испытывая лёгкую неловкость, что теперь не он тут главный.
— Хм, типа выделили время на подготовку? — задумался Сергей, вспомнив, что летит на полноценном боевом корабле, который по всем правилам не должен приближаться к Хэлле. Несомненно, у Павла Андреевича имелся некий план, как обойти данный запрет, но вот какой? Выскочить у другой планеты или за Луной и отправить шаттл?
— Не могу знать, приказано вас привести, — сухо ответил провожатый и на этом замолчал, а Лесник не стал его расспрашивать. Шли молча. Добрались до лифта, поднялись на первую палубу, прошли через две секции и наконец оказались у дверей с охраной.
По ту сторону, как и предполагал Сергей, оказался мостик. Огромный, пожалуй, самый большой из тех, что ему доводилось видеть, и необычайно многолюдный. За весь полёт с подобным столпотворением довелось столкнуться лишь в столовой во время пересменки. Здесь же собрались практически сплошь офицеры, и Павла Андреевича удалось разглядеть далеко не сразу. Тот, заприметив своего драгоценного гостя, лишь указал на небольшую зону с рядами стульев, намекнув, что время для разговоров ещё не наступило.
Лесник понимающе кивнул, проследовал в импровизированный зал ожидания, опустился на ближайший стул, стал внимательно разглядывать происходящее. За большим интерактивным столом шла жгучая дискуссия, больше похожая на полемику. Собравшиеся, по-видимому, высшие офицеры, что-то активно обсуждали, тыкали в экран, водили пальцами по поверхности, но, увы, ни слова разобрать не удавалось, а читать по губам Сергей, к сожалению, не умел. Так продолжалось довольно долго. На него не обращали внимание, лишь изредка проходившие члены экипажа замедлялись, вероятно, реагировав на его форму, и, не находя знаков различия, продолжали путь. Почувствовав себя самозванцем, Лесник поднялся, снял китель, повязал его на поясе, тем самым доходчиво объяснив, что никоем образом не пытается косить под бравый экипаж Ломоноса. Принялся расхаживать из стороны в сторону, занимаясь самым бесполезным и неблагодарным делом — строя догадки о происходящем.
До «всплытия» оставались часы. Что дальше? Как только корабль окажется в обычном пространстве, его засекут, не взирая на расстояние. Каков будет ответ? Сначала на Хэлле начнут задавать вопросы, затем требовать объяснений, а не получив их, попросят покинуть систему, сначала вежливо, затем более… агрессивно. Правила дозволяли держать на орбите по одному кораблю не крупнее фрегата — это значило, что одновременно там могло находиться шесть хорошо вооружённых посудин. При условии, что все Базы, за исключением Российской, объединятся и выступят единым фронтом, это пять фрегатов против Ломоносова. Не самый лучший расклад. В этих мрачных рассуждениях было лишь одно большое «но» — слишком много карт оставалось в руках игроков.