Весною 1670 года Стенька вывел их из затруднения. Он явился в Черкасск с избранною шайкою, своею ватагою, в ту самую минуту, когда Яковлев с товарищами думал проводить очень торжественно царского посланца, явившегося к ним с милостивым посланием. Стенька грубо расспросил посла, объявил его шпионом, посланным не царем, а боярами, и велел бросить его в воду вместе с несколькими протестовавшими казаками.
5. Диктатура Стеньки
Вмешавшись в свою очередь в дело, Яковлев оказался недостаточно сильным, чтобы помериться силами с таким противником, и скоро очутился в беспомощном положении. Заменив его собою и руководя старшиною, Стенька создал нечто вроде диктатуры и занялся учреждением в этих местах совершенно новых порядков. Особенно нападая на попов, в которых он не без некоторого основания видел агентов московского правительства, он наметил очень любопытную попытку секуляризации.
Только что было сожжено много церквей в Черкасске. Некоторые казаки просили у него денег, чтобы построить их заново, но новый глава воспользовался, чтобы отклонить их просьбу, замечанием одного из самых древних героев народной поэзии, Дуная Ивановича: «На что вам церкви? Для чего вам попы? Чтобы жениться? Поставьте мужчину и женщину под какое-нибудь дерево, водите вокруг них хоровод, и у вас получится самая разлюбезная парочка».
Царицын в 1636 году
Он справил по этому обряду свадьбы, употребил несколько недель на организацию своих сил и в мае поднялся по Дону до маленького городка Панщин, где свиделся с Ваською Усом, который между тем не оставался без дел, грабя помещичьи имения в областях Воронежа и Тулы, где он продолжал свои действия. С этим подкреплением Стенька оказался во главе приблизительно семи тысяч человек, и тогда узнали, что его намерением было идти сушею и водою к Царицыну.
Таков был результат его долгих размышлений. Раздумывая, он, без сомнения, пришел к убеждению, что ему не удастся возобновить грабежи по Каспию. Прозоровский был настолько силен, что мог остановить его по дороге. Но если для внешней войны силы Стеньки были слишком незначительны, то он льстил себя, с другой стороны, надеждой, что может их увеличить до бесконечности для войны внутренней, обратившись с призывом к народным массам.
Он пошел к Царицыну и без труда овладел городом; жители открыли ему ворота. Пропаганда, которая велась с прошлого года в этой местности, населенной мятежным элементом, сделала свое дело, и теперь уже принимали не простого казака, а предводителя восстания. Башня, в которой заперся с несколькими людьми комендант города Тимофей Тургеньев, была взята приступом, несчастный воевода нашел там ужасную смерть; его потащили с веревкой на шее к Волге и там утопили, а Стенька вошел вполне в свою новую роль.
Подняться вверх по реке, захватить города по ее течению, проделать там с воеводами то, что он проделал с Тургеньевым, поднять соседнее население и идти на Москву, чтобы положить там конец управлению бояр, врагов народа и царя, – таков был грандиозный план, который он открыл своим товарищам. Впрочем, он только воспроизвел обычный клич большинства народных бунтов, происходивших здесь, как и в других странах: «Долой налог на соль, да здравствует король!», или «Долой дворян, да здравствует король!» – кричали в ту же приблизительно эпоху другие бунтовщики в прекрасной Франции.
6. Восстание
Но Стенька слишком заблуждался в своих способностях, чтобы суметь сыграть ту роль, которую ему хотелось играть. У него не было для того никаких подходящих качеств, ни выдающегося ума, ни настоящего военного таланта и никакого даже сознания принятой на себя задачи. Воспитанный и выросший среди разбойников, он оставался разбойником. Пустив в ход для поднятия вызванного им движения все данные, которым он был обязан своими предшествовавшими успехами, – храбрость, смелость, быстроту действия и верный глазомер, он дал ему сначала могучий толчок, но не умел ни направить его, ни обеспечить ему дальнейшее развитие.
Получив известие, что Прозоровский отправил отряд войска из Черного Яра к верховьям Волги и что в то же время пять тысяч московских стрельцов спускаются по реке к Царицыну, чтобы поставить атамана между двух огней, Стенька сразу проявил решительность и искусно пустил в ход быстроту движения, лежащую в основе казацкой тактики. Явившись, не теряя ни минуты, перед своими противниками, шедшими с севера, он их захватил на острове Денежном, в семи верстах вверх от Царицына, отбросил к городу, и там их встретили выстрелами из пушек. Кого он уничтожил, кого забрал в плен. Московский главнокомандующий Иван Лопатин и его помощники разделили участь Тургеньева, и, обращенные в гребцов на челноках победителя, стрельцы узнали с удивлением, что они ошиблись, думая, что сражаются за царя. Стенька объявил себя сторонником государя против ненавистной камарильи и утверждал, что взял на себя задачу освободить их от нее.