Конец семнадцатого века был эпохой ярой борьбы европейских держав, оспаривавших друг у друга монополию торговли на северо-востоке и наследие умирающей Ганзы. За отсутствием портов, где было бы возможно поддерживать борьбу, Москва участвовала в ней запретительными мерами, предназначенными главным образом для прекращения развития шведской торговли и для перенесения европейского торга с балтийских портов в Архангельск. Петру Великому предстояло бросить на весы всю тяжесть армии и победоносного флота.
Соборное уложение 1649 года. Указ о запрете табака. Наказание – смертная казнь
В ожидании этого законодатель 1667 года не ограничился лишь одним снисхождением к торгово-промышленным интересам местных жителей в этой специальной области. Законодательство охватывало всю массу соответствующих интересов и посредством учреждения особого приказа обеспечило им самую существенную помощь.
Реформа уголовного законодательства была вызвана двумя годами позже гуманитарными соображениями. Главным ее предметом являлось смягчение наказаний. Между тем сообразно с общим его духом и с законом его развития самодержавный режим дал там и возможность превалировать противоположной тенденции, посредством ощутительного умаления юридической власти избранных магистратур, совершенно уничтоженных в 1702 году.
Следует отметить также очень многочисленные в ту эпоху издания – Кормчей книги или Номоканона, собрания памятников греческого церковного права, важная роль которого в образовании русского законодательства уже указана выше. Первое издание 1650 года нашло уже в 1653 году себе прилежного исправителя в лице Никона, которому, однако, не удалось добиться желаемого. Оказывая полное уважение этому почтенному источнику обычного права, Алексей со своей стороны не поколебался освятить своим авторитетом, по примеру своих предшественников, секуляризацию церковного имущества. Постепенно высшему клиру и монастырям было воспрещено покупать, брать в аренду или принимать в дар вотчинные поместья, как и заводить промышленные учреждения; крестьяне на монастырских поместьях были обложены налогом; члены клира, занимающееся торговлею, были принуждены платить общую подать; наконец, в 1672 году полное уничтожение всех привилегий (тарханов) ограничило очень существенно увеличение их состояния, которое до того непрерывно и несоразмерно разрасталось.
Эти меры входили в ту органическую работу, в которой хранились зародыши большой административной реформы, завещанной близкому будущему.
5. Административная организация
Алексею не удалось в этом деле достигнуть каких-либо определенных результатов: оно продолжало пребывать в зачаточном состоянии. В центре удивительно сложного аппарата, в котором он даже не пытался изменить архаическую форму, приспособляемую им, хорошо или худо, скорее худо, к постоянно изменявшимся и нараставшим нуждам, находился приказ Двора, плеторический [полнокровный] орган, состоящий из шести определенных управлений или «дворов». Самое важное из них, казначейство, или Казенный двор, соединяло в себе крайне разнообразные и странные обязанности, как, например, обязанность одевать массу лиц, которым государь оказывал подобную милость, и его самого. Но эта обязанность исполнялась им не целиком, так как, например, доставка чулок и перчаток для государя и его семьи было делом приказа Иностранных дел! Между тем казна выдавала отрезки сукна и шелка не только боярам при дворе, дворцовым слугам и стрельцам, но еще донским казакам и более чем восемнадцати тысячам членов клира!
Золотая тарелка царя Алексея Михайловича. Иллюстрация из научного труда Ф. Г. Солнцева «Древности Российского государства, изданные по высочайшему повелению императора Николая I»
Стол государя требовал три тысячи блюд в день от «двора припасов» (Кормчего двора) и сто ведер водки от «двора напитков» (Сытейного двора). Деньги для них доставлялись приказом Большего двора, одним из многочисленных административных бюро. Сорок городов, восемь слобод в Москве, заключавших в себе промышленное население столицы, таможни, имения, арендные монополии наполняли эту кассу, давая ей около ста двадцати тысяч рублей в год. От поместий двора стол государя получал кроме того провизию натурой и более чем на сто тысяч рублей напитков в год. Для молока у него был коровник в соседней деревне на двести коров, стоивших от двух до шести рублей за голову. Фрукты двор получал из огромных садов, а виноград или вино из виноградников, разбитых в окрестностях Астрахани одним французом из Пуату.