Литовское правительство, в свою очередь, применило его против Ордена. Оно взяло под контроль все старые общинные городища, усилило их укрепления и осуществляло руководство их обороной и всей пограничной стражей. В этом и была сила Литвы в сравнении с Пруссией, где каждая земля оборонялась на свой лад, зачастую враждуя с соседями. Именно на эту особенность литовской военной организации и обратил внимание Петр Дюсбург, когда писал: «Было у литовцев в обычае, что король их назначает для несения охраны в пограничных укреплениях известное количество воинов, которые, пробыв на страже в укреплении месяц или более, сменяются другими»[1800].
Вместе с белорусскими землями Литва приобрела важные крепости. Черная Русь меньше других юго-западных земель зависела от татарских ханов, и здесь возникли более мощные сооружения — каменные башни (например, в Гродно), способные выдержать штурм с применением баллист. Волынское оборонительное зодчество сыграло важную роль в защите Литовского великого княжества от наступления Ордена и оказало заметное влияние па развитие литовской архитектуры[1801].
От общинной организации обороны государство унаследовало сотни укрепленных городищ, оборона которых была тесно связана с особенностью естественных условий — лесами, болотами, реками, — которые дополнялись завалами и засеками из деревьев и земляными валами; такие укрепления имелись и между землями и волостями; они не были уничтожены и при государстве[1802]. Пограничные засеки не могли остановить врага, они лишь задерживали его, давая возможность страже с помощью сигналов кострами[1803] известить ближайшие районы об опасности, а гарнизонам и ополчениям изготовиться к отпору в укрепленных замках, обеспечить их довольствием; население и имущество из окрестных сел укрыть в лесах. Оборона замков оставалась обязательной повинностью населения волости, это — custodia castrum, как общая обязанность отмечена Петром Дюсбургом[1804]. Когда рыцари в 1320 г. напали на Меденики, то «gentes huius territorii, jam parate in armis… hostiliter invaserunt in bella»[1805]; в другой раз, при нападении на крепость Юнигеды, «omnes vicine gentes viso fumo ignis predicti convenerant»[1806] и ударили на рыцарей.
Дороги в глубь страны шли по трясинам и были фактически заросшими и невидимыми бродами; мосты, т. е. каменные вымощенные броды, также находились под водой. Дороги имели змееобразную, извилистую форму. Строились они следующим образом: дно трясины покрывали несколькими слоями камней, на них насыпали песок, затем вдоль краев укладывали сосновые бревна, а на них, поперек, другие бревна. Известна дорога Сетува; она имеет ширину лишь в 2 м 74 см. Вероятно, в мирное время дороги были отмечены вехами, но едва на приграничных пилькальнисах загорались костры, как дороги исчезали и оставались только болота. Это и есть знаменитые литовские кольгринды[1807], столько хлопот доставлявшие русским, польским и немецким войскам.
Л. Крживицкий обследовал около двухсот жемайтских городищ, укреплений-пилькальнисов (от глагола pilti — сыпать и kalnas — гора)[1808]. Размер крепостей не был велик: восемь наиболее крупных из обследованных жемайтских укреплений имели площадь 1½ тыс. кв. метров каждая; крепость Медвягола — 2½ тыс. кв. метров. Следовательно, ее гарнизон мог состоять из тысячи воинов. Здесь свою роль в обороне должны были играть пригороды, упоминаемые при замках Юнигеде, Пистеп, Оукаим, Путеницке, Бизене, Гедимина и др.
Крупные опорные пункты состояли из двух частей: замка (castrum, burg) и пригорода (suburbium=preurbium = vorburg — hackelwerc)[1809]. У крепости Виелоне было два пригорода, unum in monte, aliud in valle[1810]; у Бизены — тоже два[1811]. И в крепости, и в пригородах имелись помещения для воинов[1812]. Пригород был окружен забором, имевшим ворота; его разоряли в первую очередь, как сообщает Дюсбург относительно Юнигеде, Пистен, Путеницке, Бизены и др.[1813] Но он быстро и восстанавливался. Часто крепость окружалась рвом, который был глубок, и потому через него сооружали мост с воротами; подобное наблюдалось в земгальских крепостях Ракете[1814], Сидрабе[1815], Тервете[1816], охрану которых совместно несли литовские и земгальские войска. Использовался для укрепления и вал и в Жемайтии, и в Земгалии[1817]. Применяя большие силы, рыцари зачастую не могли взять крепость, а если с трудом и брали ее, то литовцы либо выбивали их, либо строили рядом новую.
1800
PD, III, 300. Рыцари нападали, выбирая момент смены гарнизонов. Ibid., 328, 329 (в Бизене).
1803
PD, III, 334. Л. Крживицкий установил, что звенья сигнализации кострами шли вдоль западного края приюрских лесов и вдоль Немана, т. е. по наиболее удобным для рыцарей путям (Л. Крживицкий-1, стр. 117–118).
1814
LR, S. 252, у. 11053 (