Литовский великий князь Войшелк поддерживал с Орденом мирные отношения[1971]; понятно, что ту же политику проводил его полоцкий вассал Ердень. В 1264 г. Ердень в договоре с немцами, в обмен на их обязательство не нападать на Полоцкую землю и не нарушать свободу торговли, не только подтвердил пожалованье, сделанное Константином («не въступатися на тую землю, што князь Костянтин дал местерю с своею братью»), но и уступил от имени «полочан» и «видъблян» Ордену права на Латгалию («и што словеть Лотыгольская земля, от того ся отступили с всею правдою»)[1972].
Примечательно, что уже в это время складываются первые союзы Литвы с князьями северо-восточной Руси. Известия достаточно выразительны. Из тверского свода сохранилась запись под 1266 г.: «у князя Литовского у Витовта оженися князь Василий менший Ярославич… и бысть радость велика в Костроме»[1973]. Где правил Витовт — не знаем, но это сближение понятно: оно направлено против суздальских князей и союзного им Довмонта. Известно нам и другое, что сын Ерденя, захваченный в плен псковичами, позднее станет епископом тверским под именем Андрея[1974] и будет играть заметную роль в борьбе тверских князей с московскими[1975].
Столкновения с Русью, если судить по новгородско-псковским летописям, были неудачны для Литвы. Во время похода 1266 г. на «поганую Литву» псковско-литовские рати Довмонта, «повоеваша много» и захватили в плен жену Ерденя и двух его сыновей[1976]. Это был поход не на Полоцк, а на владения Ерденя в коренной Литве.
В «житии» Довмонта сохранены сведения о размерах и характере владений Ерденя: во время псковского набега Ерденя не было дома; когда же Ердень «со своими князи (т. е. у него были в подчинении более мелкие вассалы. — В. П.) придоша в домы своя и видеша села своя попленена», то «ополчившеся Гердень и Гоиторн и Любим и Люгайло с седмисот мужи». В битве на Двине они потерпели поражение: здесь пал князь Гойторт (Гоиторн?)[1977], а «убежа один князь Гердень в мале дружине»[1978]; в том же 1266 г. псковичи вновь, а в 1267 г. — еще раз вместе с новгородцами повоевали Литву[1979].
Как бы то ни было, Полоцкая земля осталась в зависимости от Литвы. По смерти Ерденя здесь, в Полоцке и Витебске, сидят два князя Изяслава, подвластные Войшелку[1980]. Неслучайно в 1268 г. суздальский князь колебался, куда идти в поход; на Литву, на Полоцк или на Орден[1981]. Более того, в 1270 г. тверской великий князь Ярослав Ярославич дал и Пскову какого-то князя Аигуста, вероятно, одного из литовских соперников Довмонта[1982].
Таким образом, есть основания признать, что литовское правительство в течение длительного времени последовательно проводило политику наступления на Русь.
До сих пор мы располагали отрывочными источниками, которые при разного рода сопоставлениях все же поддавались анализу, позволяя косвенным образом судить о внутренней политической истории Литвы. Дальнейший анализ затрудняется еще большей скудостью источников. Ни летописи, ни хроники не дают сведений о внутриполитической истории Литвы, Поэтому мы вынуждены ограничиться рассмотрением данных по истории литовско-русских связей, которые ценны в двух отношениях: во-первых, они свидетельствуют, что Литовское государство отнюдь не захирело по смерти Миндовга, и, во-вторых, раскрывают исторические условия, при которых земли Белоруссии были включены в состав Литвы.
Кратковременное сближение Галицко-Волынской Руси и Литвы под властью Шварна Даниловича сменилось обострением отношений между ними в правление великого князя Тройдена (около 1270–1282 гг.). Можно полагать, что он выступил во главе феодалов Аукштайтии, считавших нужным продолжать политику Миндовга, и пришел к власти после упорной борьбы, которая сопровождалась гибелью (до 1270 г.) трех его братьев в войнах с волынским князем Василько Романовичем[1983]. Выступал он и против сторонников Ордена, чему свидетельство изгнание нобиля Суксе из Нальшенайской земли[1984] и нападение на Орден во время битвы при Раквере[1985].
1975
Если допустить, что известие о гибели Довмонта ошибочно, то вполне вероятным может быть поход 1285 г. на Олешню этого псковского князя, подручного князю владимирскому и враждебного сыну Ерденя, епископу тверскому Андрею.
1981
НПЛ, стр. 85. См. Известие Никоновской летописи под 1269 г. о намерении тверского князя Ярослава Ярославина вместе с татарами идти на немцев. ПСРЛ, т. X, стр. 147.