Последующая политика правительства Тройдена в юго-западной Руси направлена па захват и удержание Черной Руси, с для чего оно умело играло на противоречиях между Волынскими и галицкими князьями[1986], поддерживая последних в их борьбе и с князьями Малой Польши[1987].
Политическое дробление Галицко-Волынской Руси и укрепление Литовского государства в годы княжения Тройдена не замедлило отразиться на положении белорусских земель. Власть Тройдена распространилась на Гродно[1988] и почти всю Черную Русь, которую он старался освоить, поселяя здесь (в районе Гродно и Слонима)[1989] пруссов из Поморья, искавших на Руси спасения от наступления немецкого Ордена[1990]; захватил он и Дорогичин, принадлежавший галицкому князю Льву Даниловичу[1991]. Волынские князья сумели освободить Слоним[1992] и Турийск[1993], под их властью оставался и важный торговый центр Берестье[1994].
Князья туровские и пинские были политически обособлены от Галицко-Волынской Руси; к этому времени они находились (так же, как и брянские, и смоленские) «в воле татарской», т. е. в зависимости от Орды[1995]. Но, вероятно, часть Полесья оказалась в сфере влияния Литвы, судя по тому, что Мстислав Данилович князь луцкий «пошел бяшеть от Копыля, воюя по Полесью»[1996]. Используя силу золотоордынского хана Менгу-Тимура и зависимых от него князей, Лев Данилович вернул в 1275 г. Дорогичин[1997], но Черная Русь осталась за Литвой. Его попытки использовать Орду Ногая, чтобы вернуть и Черную Русь, не имели успеха[1998]. Затем правительство Тройдена установило мир и с Галичиной и с Волынью[1999], с чем связана и продажа волынским князем хлеба зависимым от Тройдена ятвягам[2000].
Вообще в ту пору не наблюдается широких завоевательных действий Литвы, направленных в сторону Галича, Чернигова, Киева, что, конечно, объясняется ожесточенной борьбой, в которую вступила Литва с Орденом на Немане[2001]. Затем, когда Орден начал вторжения в Жемайтию, то преемники Тройдена — князья Пукувер-Будивид (около 1289–1294 гг.) и брат его Будикид должны были возвратить волынскому князю Волковыйск, «абы [он] с ними мир держал»[2002].
Условия, созданные успешной борьбой литовского народа против агрессии Ордена, были использованы литовскими князьями и боярами не для наступления в Пруссии, а для расширения захватов на Руси. Новые татаро-монгольские вторжения и политическое ослабление Галицко-Волынской Руси[2003] облегчали литовскому правительству наступление на нее. Правительства Витеня (около 1295–1315 гг.) и особенно Гедимина (1315–1341 гг.), удерживая Черную Русь[2004] и сохраняя влияние на Мазовию, первоначально использовали свой союз с галицкими князьями (1302 г.) для продолжения борьбы с Малой Польшей[2005].
Особенно активизировалась волынская политика Литвы после смерти князей Андрея и Юрия Львовичей (1323 г.). По сговору (1325 г.) литовского и польского правительства[2006] с галицко-волынским боярством, здешний стол занял мазовецкий князь Болеслав-Юрий II Тройденович. Поддержанный частью боярства, он пытался противодействовать Литве, сохраняя дружественные отношения с Орденом (как свидетельствуют его грамоты 1325, 1327, 1334 и 1335 гг.)[2007] и, может быть, дипломатические связи с Московским княжеством (епископ луцкий присутствовал в 1326 г. при погребении митрополита Петра)[2008].
Об активности литовского правительства свидетельствует и стремление создать собственную православную митрополию со столицей в Новогородке. Церковно-политическая борьба, начатая Литвой, доставляла много хлопот московскому правительству. Она началась еще в пору великого княжения тверского Михаила Ярославича при митрополите Петре. Тогда против союзного Москве митрополита выступил тверской епископ Андрей, сын Ерденя. Он был взят в плен Довмонтом, а в епископы поставлен в 1290 г. из игуменов монастыря богородицы. При поддержке тверского князя Андрей обвинял митрополита в симонии, что по его доносу в Константинополь явилось предметом бурного собора 1310/11 г. в Переяславле[2009], закончившегося, однако, оправданием митрополита.
1991
ПСРЛ, т. II, стб. 874. Здесь были жители Погезании, Партии; и Вармии (см. стб. 813, 874, 812, ср. Приложение к Ипатьевской летописи, стр. 87).
1996
Там же, стб. 873. О литовском влиянии в Пинске см. стб. 818; А. С. Грушевский-1, стр. 64.
2009
См. Е. Голубинский-1, II1, стр. 98–115; В. О. Ключевский-1, стр. 74 и сл., 82 и сл.; А. Е. Пресняков-1, стр. 122–123; РИБ, т. VI, стб. 147–155; ср. житие Петра в ред. Киприана, ПСРЛ, Т. XXI, ч. 1, стр. 326–327; ср. В. С. Иконникв-1, II1, стр. 993. Любопытно, что и первый епископ тверской Симеон прибыл между 1274–1285 гг. также из Полоцка, подвластного Литве (см. Е. Голубинский-1, т. II2, стр. 29).