За событиями в арабских землях внимательно следили и в Ордене, и в Риге. Когда в 1305 г. архиепископ рижский жаловался папе Бонифацию VIII на «ужасные действия» Ордена, то он высказал опасение, что без быстрой помощи апостольского престола «христианство и в Ливонии, подобно тому как в Акконе и в Триполи, полностью погибнет»[2102]. В свою очередь Орден, рассматривая свою деятельность в Прибалтике как продолжение дела, начатого на арабской земле, обвинял Ригу (около 1306 г.) в том, что она выступает против рыцарей «cum Lituinis Sarracenis»[2103].
Пятидесятилетняя борьба пруссов за независимость — большая самостоятельная тема. Выше мы отметили основные этапы и некоторые особенности этой борьбы, бесспорно облегчившей Литве подготовку к отпору тевтонам.
Здесь мы постараемся осветить борьбу литовского народа за независимость. До 1283 г. эта борьба велась и против Ливонского и против Тевтонского орденов, причем объектами борьбы была еще не столько Литва, сколько, с одной стороны, земли куршей и земгалов, искавших помощи у Литвы, а с другой — земли пруссов. Мы остановились в изучении этого вопроса на событиях, последовавших за битвой при Шауляй.
Победа русских войск на Чудском озере получила широкий отклик среди народов Прибалтики. Произошло восстание в завоеванных тевтонами землях пруссов и куршей. В поддержку Ордена энергично выступала курия. Это и понятно, ибо еще Григорий IX взял под «опеку» земли пруссов, завоеванные Орденом, притом на условиях ежегодного чинша in recognitionem domini[2104]; преемник Германа Зальца магистр Гергард получил в 1243 г. от Иннокентия IV инвеституру перстнем[2105]. Папский легат Вильгельм Моденский подтвердил в 1245 г., что и земля куршей есть «часть Пруссии и должна управляться по ее законам», т. е. две трети завоеванного должны идти рыцарям, а одна треть — епископу[2106].
По просьбе великого магистра Генриха фон Гогенлоэ и император Фридрих II утвердил за Орденом «права» на обладание землями куршей, земгалов и литовцев («qnod terrae ipsae sub monarchia imperii sint contentae»)[2107]. Орден поспешил заключить новый договор (1241 г.) с сааремасцами, прямо указывая в нем на чрезвычайные условия, создавшиеся, видимо, ввиду борьбы с Русью[2108]. Восстание пруссов, поддержанное поморским князем Святополком, а также и Литвой, которая нанесла удар по Хельминской земле[2109], продолжалось несколько лет и завершилось Кишпоркским договором[2110].
Что касается куршей, то они обратились за помощью к Литве. Правительство Миндовга было встревожено тем, что по договору, заключенному около 1242 г.[2111], курши оказались вынужденными признать власть Ордена, своими новыми замками Гольдинген (Кулдига), Амботен (Эмбуте) создавшего угрозу Жемайтии. Миндовг, который, по словам Рифмованной хроники «очень ненавидел крестоносцев», пришел в землю куршей с 30-тысячным войском, напал на Амботен, однако не смог взять эту крепость[2112]. Ливонские рыцари, подавив сопротивление куршей, в свою очередь провели поход на земли Нальшенайтии и Аукштайтии: Миндовг вынужден был укрыться в своем замке, а рыцари verwusten ouch mit brande alleв daв was um si gelegen[2113].
Когда в Литве вспыхнула феодальная война, среди немецких противников правительства Миндовга не было единства. С одной стороны, действовала Рига и ее епископ Николай, с другой — магистр ливонский Андрей Стирланд, между которыми не затихало соперничество из-за земель и доходов. Кроме того, папа Иннокентий IV стремился контролировать и Орден, и Ригу, а потому неоднократно присылал сюда своих легатов. На этот раз легатом был Альберт Суербер, зарекомендовавший себя как проводник политики курии в Ирландии и во Франции. Новый легат не получил диоцезы и потому имел виды на рижскую епископию[2114]; стремился он проникнуть и в Ятвягию, пользуясь дипломатическими связями с волынскими князьями. Отношения легата с Орденом обострились[2115].
2103
LU, t. II, Reg. 714, р. 19. Сарацинами называл литовцев в XV в. Жильбер де Ланноа (Универ, известия, Киев, 1873, № 8, стр. 19).