Пожалования были вызваны освободительной борьбой пруссов и особенно восстанием 1260 г., которое понудило Орден признать в какой-то мере земельные права прусских нобилей, выделить им часть доходов с тем, чтобы расколоть фронт восставших и подавить движение. Факты показывают, что это Ордену удалось; особенно сильную опору получил он в нобилитете Помезании и Самбии.
Проанализируем содержание жалованных грамот. Перед нами жалованная грамота 1261 г., данная кенигсбергским комтуром самбу Берисхо (Berischo) на 11 гакенов земли и 5 семейств в деревне (villa) Сунегоге, которые он и его наследники получают «cum agris et pratis attinentibus». Пожалование дано «cum omni hire», но имеются в виду «малые права», ибо соляная регалия и «большие права» остаются за Орденом («quod iudicium ad collum sive ad manum pertinens nobis reservamus»)[543].
«Малые права» — это право суда над подданными и получения судебных доходов с них по делам, касающимся «крови» и «синяков», о которых говорит и Помезанская Правда — кодекс лично свободных пруссов. «Большие права», как видно из данной грамоты, касаются дел с ответственностью рукой и шеей.
В другой грамоте 1261 г. пруссам Керсе и Некаркису жалуются «большие права» — «iudicia maiora, que sunt vulnus letale, manus amputatio, sentencia mortis, ut eadem qua ceteri fratres nostri in suis hominibus atque bonis inperpetuum quadeant libertate»[544]. Обладателям «больших прав», как правило, давался, судя по более поздним актам, вергельд в 60 марок[545] (из больших прав исключалось право суда за преступление на дорогах, которое присвоил себе Орден), а малых — 30 марок[546]; низшую категорию свободных охранял вергельд в 16 марок[547]. Пожалование производилось без инвеституры.
Земли жаловались в наследственное владение: ius hereditarium — типичный признак прусского права, восходящий к местному обычаю, отраженному в Кишпоркском договоре[548]. Следовательно, часть прусской знати, сохранив и закрепив за собой право владеть землей и получать часть рейты и судебные доходы с населяющего ее крестьянства, удовлетворилась властью Ордена.
Спрашивается, эти ли пожалования создали сословие прусских феодалов или же они лишь кодифицировали его. Из приведенных выше источников явствует, что прусская землевладельческая знать возникла давно, а Орден лишь дал ей место в рамках своей государственной вассальной иерархии. Об этом вполне определенно говорят и некоторые акты. Прусс Тыруне получает в 1262 г. от фогта самбийского епископа семь семейств с тем, что издревле им принадлежало — «cum agris, pratis, pascuis, silvis et omnibus attinentibus» и к ним еще те владения, которые он унаследовал от своего отца — «et insuper bona sua, que ipsum ex paterna hereditate contingunt»[549], т. e. за верность Ордену Тыруне не только сохранил владения своего отца, но получил в зависимость семь прежде свободных семейств прусских землевладельцев.
Следовательно, привлечение части нобилитета на службу Ордену сопровождалось широкой мобилизацией крестьянских земель[550]; понятно, что оно привело к обострению классовых противоречий в прусском обществе и породило вспышки острой классовой борьбы (крестьянское восстание в Самбии 90-х годов XIII в.). Судя по Помезанской Правде, Орден был вынужден признать право на личную свободу и значительной группы рядовых земледельцев; большая часть земледельцев постепенно потеряла свободу и слилась с несвободным крестьянством.
Важно подчеркнуть одну особенность прусских нобилей — часть их лишь недавно вышла из среды богатых общинников я в момент пожалования продолжала принимать личное участие в обработке своих земель. Освобождение этих нобилей от крестьянских повинностей (в частности, от десятины и от общинной барщины) Орден рассматривал как проявление к ним своей милости. Например, пруссу Помуселю в 1275 г. рыцари «dese sunderliche gnode haben getan, das sie von den ackirn d у sie rumen sel [ber mit erer] erbeit und horunge, keinen czenden sullen scholdig sin unsern brud [ern] czu gebin u [nd] von gemeynen erbeiten und dinsten (how howen, getreyde howen, holcz furen adir howen u[nd] dergleichen)»[551]. Подчеркнутая исключительность подобных пожалований лишь доказывает, что другие жалуемые нобили уже раньше оставили земледельческий труд и жили эксплуатацией труда челяди и лично свободных общинников.
Узурпирование Орденом верховного права собственности на землю привело к тому, что изменилось само понятие прусской свободы. Если по Кишпоркскому договору оно заключалось в свободе распоряжения недвижимой и движимой собственностью, то в акте 1262 г. пожалования пруссу Тропо, который получил земли(«саmput… et duas villas»), девять семейств, а также большие и малые права, впервые подчеркнуто, что он. получил свободу от десятины и крестьянских работ («sine decimus persolvendis et rustical ibus»)[552]. Эта новая трактовка свободы в эльбингском формуляре — свидетельство того, что в прусском обществе закреплена свобода нобилей и бесправие крестьян.
543
PU, I2, № 137; ср. № 314, 319, 381, 455 и др.; PU, II1, № 224; PU, II2, № 581 и др. О положении пруссов под властью Ордена см. П. И. Пакарклис-2. стр. 361 и сл., 611 и сл.
544
PU, II2, 140; ср. № 145, 148 (пожалованы за то, что были верны «
545
PU, II2, № 733 (1330 г.); ibid., № 865 (1334 г.: dy gerichte der wege alleyne usgenomen; ср. В. T. Пашутo-4, стр. 90–90); PU, III1, № 339 (1340 г.).
546
См. PU, II3, № 880 (1331–1335 гг.), ср. № 799, 866. Строгого единообразия не было — см. PU, III1, № 390 (1341 г.) — малые права и вергельд в 60 марок.
547
R. Рlumiсke-1, SS. 33–34, 40; CDW, I, № 288 (так каралось убийство старосты); см. Р. Рakаris-1, p. 122. Помезанской Правде известна кара в 8 марок за убийство бедного немца (ст. 18); вероятно, убийство бедного прусса каралось не выше, т. е. жизнь знатного нобиля ценилась более, чем в 7 раз выше жизни крестьянина. Для сравнения можно учесть, что в начале XV в. лошадь стоила от 3 м., а корова от 1½ м. и выше (CEV, № 570 (1414 г.).
548
Сp. в грамоте 1280 г. пруссу Самбанго, которого ландмейстер прусский называет
550
В грамоте 1301 г. Сандеру и другим прямо сказано, что жалуемые им земли прежде принадлежали крестьянам (ibid., № 781).
551
Ibid., № 329; то же см. № 343 (1276 г.), 347 (1276 г.: «