– Нэрри, дорогая, ты же знаешь, что в кровь препарат может попасть и иными путями. Так давай изберем самый приятный.
Отчим взял другой рукой ее ладонь и, развернув ее, положил экипистол. Тут же у него в руке появился стакан с водой. Нэраи, не отрывая взгляда от его глаз с заледеневшей душой, медленно отправила в рот таблетки и потом запила их. Она кукла, ей нельзя паниковать! Выбора нет! Она может только выжидать… она кукла!
Нэраи сразу же почувствовала теплоту, разливающуюся по крови, воспламеняющую кожу, делающую более острыми все ощущения. Разум моментально притупился, пульсировало только одно желание – поскорее избавиться от этого пожара. По телу пробежала дрожь, на что отчим удовлетворенно кивнул и взял ее под локоть, чтобы вывести к гостям.
Перед глазами плыло, Нэраи могла только сосредоточиться на своих ощущениях, но тело будто жило своей отдельной от сознания жизнью. Немного очнулась, когда услышала музыку, тягучую, пьянящую и одновременно будоражащую все фибры всклокоченной от наркотика души. Она завладела девушкой, полностью, непроглядно. Нэраи окунулась в этот транс и поддалась влиянию. Разум сразу очистился, видимо, когда сопротивляешься действию наркотика, становится только хуже. Но ей нужно все это выдержать! Она кукла, ей все равно!
Плавные, возбуждающие в гостях все самые сокровенные желания движения ее почти оголенного тела под эту ненавистную музыку вызывали в прояснившимся сознании непереносимое отвращение. Но только Нэраи начинала замедлять темп, жар накатывал с новой силой, и она уже сама пыталась соблазнить этих безликих людей. Она извивалась перед ними, стелилась, вкладывая в движения всю страсть, которой раньше никогда не было, и несносно желала их прикосновений. Это было так ужасно! Тело столь сильно жаждало ласки, горя изнутри, что Нэраи делала всякие неприличные вещи.
Ласкала руками, губами их тела через расстегнутые рубашки, садилась к ним на колени, извиваясь и прижимаясь, пытаясь доставить себе хоть чуточку удовлетворения, так необходимого сейчас взбудораженному экипистолом телу. Если она не получит этого — может умереть от желания. Но Гарэд сказал, что им запрещено ее удовлетворить. О, духи! Как же это противно! Нэраи готова умереть, но не испытывать этого стыда!
Как же она себя ненавидела в тот момент! Она вымаливала, шепча, у этих людей, близости, предлагая себя в различных позах, только бы унять этот жар. Но мужчины лишь дразнили еще больше, целуя и поглаживая. Они смеялись, глядя на ее состояние. А девушка все больше и больше утопала в желаниях своего сейчас такого ненавистного тела.
Вот Нэраи стояла над сидящим мужчиной, под чарующие звуки музыки, изгибая плавными движениями свое тело, ставила ногу ему на сгиб бедра, выгибала спину, делая волну бедрами, надеясь, что он не устоит от такого приглашения, и чувствуя отвращение к себе. Его руки скользили по ее ноге, к внутренней стороне бедер, она издала мучительный стон со словами: «Давай, давай же!» Но он сильно оттолкнул ее от себя, и Нэраи упала под громкий хохот остальных гостей. Она же, сидя на полу, продолжала извиваться под плавную музыку, зазывая их своим телом.
Мужчины, ухмыляясь, вытолкнули одного на середину комнаты – к ней, скорее всего, это был их лидер. Нэраи содрогнулась от омерзения и обвила руками его ноги, медленно скользя по ним вверх ладонями, поднималась с пола, плавно прикасаясь к нему оголенными частями своего тела, от чего по коже пробегали будто молнии покалывающего нетерпения. Это всего лишь оболочка! Она кукла! Ей не мерзко!
Когда Нэраи уже почти поднялась, выписывая языком на его торсе, под расстегнутой ею рубашке, разнообразные узоры, мужчина подхватил ее под ягодицы и резко поднял, прижимая к себе. О, он уже был вполне готов подарить покой ее измученному вожделением телу, но правила этого заведения запрещали связь с танцовщицей. Нэраи, откинувшись назад, больше не могла сдерживаться и застонала, прося о милости. Ее руки скользили по собственному телу, которое и в таком положении продолжало следовать музыке, двигая бедрами и еще больше возбуждая невольного партнера. Он наклонился и обхватил губами ее сосок, от чего девушка вскрикнула и закусила губу, настолько были яркими ощущения. Наслаждение от такого мимолетного прикосновения пронзило мозг и нестерпимо распалило пожар внизу живота. Мужчина же языком ласкал грудь под подбадривающий говор товарищей, все сильнее сжимая ее ягодицы. Нэраи впилась ногтями в грудь незнакомца и оставила там глубокие борозды, предвкушая, как он окажется в ней. Но сквозь эту пелену наваждения экипистола, разум до саднящей боли понимал насколько она сейчас жалкая и грязная. Нэраи была себе противна, как никогда! Но она КУКЛА! Это всего лишь оболочка!