Сейчас Нэраи была противна себе больше, чем когда-либо. Она была счастлива, засовывая руку в его живот, нащупывая энергетические линии. Эйфория вскружила ей голову… каким же чудовищем она стала! Каким чудовищем сделал из нее он! Но он был единственным отцом, которого она знала… лучше бы не знала!
– Нэрри, ты больше моя дочь, чем все мои дети вместе взятые… – все так же улыбаясь, тихо сказал Гарэд.
Она подавила рвущуюся на волю ярость и методично начала соединять в нужном порядке все разрушенные связи. Из горла отчима тут же вырвался крик, дикий, необузданный, полный безграничной боли. Нэраи удовлетворенно рассмеялась. Никогда еще она не чувствовала такой свободы, такого мрачного блаженства. Ей стало страшно от этих эмоций, они бурлили, норовя вскипятить душу, испарить человечность.
Гарэд завалился на пол, его тело сотрясали конвульсии, отчаянный крик оглушал в тишине комнаты. Нэраи смотрела на него, возвышаясь, если не победительницей, то отомщенной. Отомщенной не только за себя, но за всех жертв… маму, парнишку, Жоршена, в конце концов… наслаждение от его мук быстро улетучивалось, оставляя место безразличию… сейчас каждая клеточка в нем быстро делится и погибает… бесконечно… возрождается и погибает… Гарэд чувствует смерть каждой и всех вместе…
Скрюченные пальцы скребли пол, горло, сорванное до кровавого хрипа, уже совсем тихо издавало звуки. Альфары стояли в полнейшем молчаливом оцепенении, с неподдельным страхом глядя на девушку. А она почему-то не могла выбросить из головы последние слова отчима и взгляд, сопровождавший их, – одобрение и гордость были в нем. Он гордился ею? В этот момент? О, духи, что же она наделала!
– Тер, убейте его, когда посчитаете нужным, – прошептала Нэраи и, развернувшись, быстро покинула кольцо альфаров.
Ей было нечем дышать, горло першило, будто сама только, что кричала до изнеможения, в ушах стояли вопли. Она схватилась за рот, и тело сотрясли рыдания. Даже не сразу заметила, как рядом появился Кей. Она успела добежать до стены, когда ее вырвало, потом еще и еще. Слезы градом катились по щекам, а она не могла остановиться. Тут все звуки стихли, а потом помещение будто взорвалось разнообразными шорохами и шарканьями. Это альфары отмерли и стали перемещаться по комнате, выполняя команды Тера.
Гарэд мертв! Его больше нет! Что же Нэраи сделала, что? Зачем? Червоточина у нее внутри высасывала все силы… она монстр!
– Раи, – ее крепко обняли за плечи, а ласковый голос стал нашептывать успокаивающие слова. – Это было твое право, никто не смеет тебя осудить. Слышишь! Раи, посмотри на меня! Все закончилось… Раи, я люблю тебя!
Она взглянула в глаза Кея и потерялась, а потом обрела себя прежнюю, закрыв эту жуткую дыру сомнения и самобичевания любовью к этому несносному альфарскому принцу. И как только Нэраи это поняла, осознала, что больше не надо бояться и оглядываться, что можно жить своей жизнью, силы оставили ее и беспамятство накрыло своим одеялом.
Нэраи приходила в себя два дня, лежа в постели полностью истощенная, как физически, так и морально. Что-то в ней будто надломилось и больше никогда не станет прежним. Почти безотрывно с ней был Кей, согревая своим телом, возвращая к жизни прикосновениями. Они просто лежали, сплетясь обнаженными телами, и наслаждались близостью стука сердца друг друга – большее сейчас было просто неуместно.
Она старалась ни о чем не думать, но мысли с неотвратимой настойчивостью возвращались в измученный разум, и тогда она еще крепче прижималась к принцу, вдыхая теперь такой родной запах альфара. Кей оставлял невесту не больше, чем на час, она в это время безучастно глядела в окно на небольшой клочок неба, доступный взору.
А вечером второго дня все изменилось. Кей вернулся немного позднее обычного, но не стал раздеваться, а сел на кровать и, уперев руки в подушку по обе стороны от головы девушки, навис в пленительной близости. Его яркие, сверкающие глаза смотрели на Нэраи чуть насмешливо.