Жоршен тем временем опустился на колени у Нэрри между ногами, и она почувствовала, как холодная сталь касается кожи. Послышался звук рвущейся ткани, и девочка всхлипнула, дернувшись, но руки отчима крепко держали ее голову, чтобы она смотрела только ему в глаза. А лезвие тем временем щекотало кожу, вызывая ледяные мурашки, правда, пока не доставляя боли, но от невозможности посмотреть, становилось невыносимо.
– О, Нэр, ты такая грязная, грязная девочка! – хохотнул Жорш, сдернув с нее разрезанную одежду. – Прямо противно к тебе прикасаться, – он больно сжал ее грудь, а Нэрри подавилась хрипом.
Зачем? Зачем все это? Но они Пламени не получат! Она буду давить в себе все эмоции… Да!
– А запах! Нэр, разве ж так можно? Ты воняешь хуже псины! – Жоршен наклонился и понюхал у нее между ног. Нэрри сцепила зубы, а по вискам потекли слезы. – Но ничего, ничего. Я научу тебя быть хорошей девочкой! Ведь ты теперь моя девочка!
Его руки бродили по ее телу, доставляя боль и смущение. Девочка попыталась трепыхаться, но быстро силы иссякли. Она внутренне сжалась, заморозив свою душу, чтобы ничего не могло тронуть ее… ведь на что они способны, Нэрри видела совсем недавно! Она не позволит им! Ее здесь нет! Это только оболочка!
– Не тяни! – резко бросил отчим. Глаза его предвкушающее сверкали, и Нэрри не могла отвести от них взгляда.
В нее что-то тыкнулось, раз, другой… Жоршен сердито засопел и стал ворочаться.
– Идиот, неужели тебе и в этом нужна моя помощь? Не знаешь, что делать с голой девкой? – раздраженно прорычал Гарэд.
И в тот же миг внутренности Нэрри разорвала жгучая волна боли. Резко, жестоко… она ворвалась в нее и стала двигаться… девочка закричала, срывая последние силы, но сдержаться не могла… огненный смерч пульсировал в ней, лишая возможности думать… только боль! Нэрри засучила ногами, пытаясь отползти, укрыться… но Жорш навалился всем телом сверху, тяжело дыша и двигаясь, двигаясь, даря ей все новые приступы боли…
– Вот так, дорогая, чувствуй! Чувствуй это! Ты стала женщиной Нэрри. Отпусти свои эмоции… сделаешь это, и все кончится! – нежный голос отчима гонгом врывался в ее сознание, а Нэрри лишь повторяла про себя: «Это лишь оболочка!»…
Боль разлилась по всему телу, затопила разум. И только холодные камни пола не давали ей окунуться в эту агонию целиком, возвращая к реальности, к необходимости терпеть. Она НИЧТО! Ее нет! Она КУКЛА! Да! Она КУКЛА!
– Нэрри, впусти ее! Давай, моя хорошая! А ты знаешь, что с помощью своей СИЛЫ ты можешь вернуть маму? – утешающее говорил отчим, пока Жоршен пыхтел над ней.
Последние слова заставили девочку прекратить кричать и безумно посмотреть на мужчину. Неужели это возможно?
– Мама мертва… – прохрипела она и закусила губу.
– О, нет, дорогая, она очень даже жива. Только разум больше не присутствует в ней. Она лишь подобие человека. Это ужасно, Нэрри! Но ты можешь все исправить!
Мама… мамочка! Жоршен сжал ее груди и выгнул спину с удовлетворенным стоном, ускоряясь. В ней все пылало, растапливая лед, в который Нэрри сковала свою душу. Гадость! Мразь… они все должны поплатиться за то, что сделали с ней и мамой… Слезы безудержно катились из глаз, а Гарэд довольно улыбался. Она спасет маму…
Перед глазами все заволокло фиолетовой дымкой… Нэрри видела лишь языки пламени… они были всюду, они сжигали ее изнутри… Не осталось боли. Только Пламя и ярость. Никогда ранее она не чувствовала такого накала в себе. Пред нею встало огромное Пламя с провалами глаз и рта. Источник, со смесью страха и желания поняла Нэрри. Реальность ударила ее по голове, выбив все мысли о мести… на них сила не действует… нельзя принимать силу… Нэрри смотрела на Источник и понимала лишь одно – нельзя! «Нет!» – простонала она, и фиолетовый огонь вокруг померк.
– Что ты сделала, проклятая девчонка! – удары один за одним посыпались на лицо. – В тебе должна была быть сила! – кричал отчим.
– Отец, глаза же у нее цвет поменяли… – испуганно пискнул Жорш.
– И что? Нет в ней силы! – он резко поднялся и уже спокойно произнес. – Я исправлю эту ошибку! Слишком близко моя цель, слишком… Жоршен, чтобы места живого на ней не осталось! Приду, проверю. Но не преступай грань, чтобы она не умерла от болевого шока.