Но вот отчим подошел к своему сыну и нажал на один из камней, тут же в стороне на стене появились цепи с наручниками. Не говоря ни слова, Гарэд начал застегивать тяжелые скобы на запястьях сына. Нэраи смотрела и не верила своим глазам, как такое может быть?! Когда Жорш оказался скован, отчим взял его за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
– Ты знал, что такова будет кара за неповиновение и сделал свой выбор. Теперь прими последствия достойно. Ты знаешь, как я поступаю со слабыми людьми, и даже родственные узы этому не помеха – брата своего ты видел воочию, – вкрадчивый голос отчима заполз девочке в сердце ледяным ужасом. Его высокая фигура заслоняла ей вид, но она ни за что не хотела бы оказаться сейчас на месте Жоршена.
– Да, отец, я… понимаю… – прохрипел «брат». – Прости меня, отец, прости!
– Мальчик мой, я не сержусь на тебя, но уроки надо выполнять, – нежно сказал Гарэд и повернулся к Нэраи.
Она сжалась еще больше. Нет! Ее здесь нет! Она кукла!
– Нэрри, дорогая, ты же такая хорошая девочка. Поможешь мне преподать урок твоему непослушному братцу? – глаза его сверкали стальным блеском.
Это ведь не была просьба? Если она осмелится отказать, что с ней будет? Увидела, как Жоршен сполз спиной по стене – его била крупная дрожь, длины цепей хватало, как раз, чтобы он сидел с поднятыми вверх руками. Голова опущена, волосы скрывают лицо. Она не хочет быть на его месте! Не хочет! Нэрри усиленно закивала, соглашаясь на все, чтобы ни предложил отчим.
– Дорогая, я знал, что ты меня не разочаруешь! – он подошел к ней и провел пальцами по веревкам на запястьях.
Сероватое свечение и узлы сами развязались, освобождая истерзанную кожу. Пальцы отчима уже скользили по лодыжкам – мгновение и ноги тоже были свободны. О, это чувство! Эйфория! Как давно Нэрри мечтала почесаться в местах обвития веревок! Зажившие раны причиняли непереносимый зуд. Она впилась обломанными ногтями в шрамы и стала ожесточенно их скрести. Гарэд перехватил ее руки и заставил посмотреть ему в глаза. В этот момент Нэрри его обожала и благодарила. На глаза навернулись слезы. Он помог ей подняться и подвел к Жоршену.
– Смотри, Нэрри, что бывает, когда не оправдываешь моих ожиданий, – в руках отчима появилась плетка.
Жоршен вздрогнул и поднял голову. Никогда она не забудет эти глаза: пустые и одновременно безумные от страха. Как можно иметь такой взгляд? Нэраи попыталась отстраниться, но отчим схватил ее за локоть и вложил в руку плетку. Затем нежно провел ладонью по щеке, заставляя оторвать взор от «брата».
– Нэрри, ты же все сделаешь правильно? – его синие глаза ласково смотрели на девочку.
О, как она в такие моменты его боялась! Лучше бы он кричал или бил, чем так смотрел. Холодные капельки пота покатились по позвоночнику, добавляя лохмотьям еще больше влаги и вони.
– Д-да, отец! – выдавила из себя Нэраи и крепко сжала рукоять плети, будто она одна могла удержать в этой реальности.
– Я буду направлять тебя, а ты четко следуй моим указаниям, – медленно отходя от девочки, сказал отчим.
Взгляд Жоршена сфокусировался на Нэрри, и в нем загорелся непонятный огонек, будто он впервые ее увидел и узнал. Он рванулся в цепях, раз, другой с криком обращаясь к отцу.
– Только не она! Нет! Пожалуйста, отец! Не она, не она… – шептал он, вырываясь и неотрывно глядя девочке в глаза.
– Именно она. Ты так долго вел себя безупречно и вот теперь… – поморщившись, сказал Гарэд, удаляясь Нэраи за спину. – Проявлять сострадание недопустимо для нас. Чему я тебя всегда учил? Незаменимых людей нет. Ошибка может привести к фатальности, и ты единочасно поменяешься местами со своим оппонентом, – вкрадчивым голосом говорил отчим, стоя у девочки за спиной. – Итак, Нэрри, кисть расслаблена, небольшой замах, и опускаешь на его плечи.
Нэраи, не задумываясь, проделала все, как говорил отчим, в пустующей душе начал тлеть неясный огонек. Она размахнулась во второй раз и уже с явным чувством удовольствия опустила плеть на грудь Жоршена. Его вскрик и выступившие капли крови дали понять, что с силой удара она переусердствовала, но это только всколыхнуло еще больший огонь. Чтоб он сдох! Он столько измывался над нею! Он теперь получит за все сполна! Удары обрушивались на вздрагивающее тело прикованного юноши, кривящегося и закусывающего губы, чтобы больше не издать ни звука. Краем сознания Нэраи отмечала, что Гарэд все время говорит сыну какие-то слова, но действо полностью захватило ее, и она не могла в полной мере всего осознать:
– Я тобой разочарован. Ты не смог подавить эти разрушающие чувства. Но все бы ничего. Так ты вознамерился спасти этого ребенка. За это я готов тебе поаплодировать, если бы ты так глупо не попался. И даже дело не в том, что мальчик так нужен нам для нашей цели, а в том, что ты забыл о моей полной осведомленности во всем, – тихие слова Гарэда почти терялись за свистом рассекаемого плетью воздуха. – Ты подумал, что можешь перехитрить меня. О, мой неразумный сын, ты хорошо усвоишь сей урок! Против меня играть бесполезно! Не я ли тебя учил всему? Лепил подходящую личность? Ты достиг многого, в отличие от остальных моих детей. Но даже ты остался подвержен этой заразе – чувствам!